[kei-home]

Так, недавно поступило предложение касающееся пролога Снов... Избавиться от описаний, чтобы повествование цепляло... Не знаю, как переделать ещё, но вот как я изменила самое начало... В общем-то, всё осталось как прежде, но кой чё я убрала...
В общем, так стало лучше?

Пролог

Пролог

Входя в своё отражение, я становлюсь другим человеком…
Оно существует, пространство за зеркальной гладью…
Оно зовёт и отталкивает одновременно…
Но оно не может обойтись без нас…
Оно не может без людей…

В одну из комнат небольшой исследовательской лаборатории падали косые лучи яркого, как блики на воде, осеннего солнца. Внутри за обычным компьютерным столом сидел молодой мужчина. Маледикт работал в лаборатории недолго, всего пару месяцев, но уже вдоволь насытился царившей в ней атмосферой. В представлении мужчины работа молодого специалиста казалась чем-то увлекательным, новым и неизведанным. В реальности все оказалось иначе. Едва Маледикт ступил за порог старого, угрюмого, словно о чем-то предостерегающего своим обликом, здания, то понял, что жизнь преподнесла ему неприятный и неожиданный сюрприз.
Не повезло Маледикту и с начальницей. Строгая светловолосая женщина с грубым именем Казуз вечно помыкала новым работником, обвиняя его в молодости и неопытности. Она работала в лаборатории уже пять лет и была всего на пару лет старше самого Маледикта, но скука и обыденность сложившейся жизни сделали ее грубой и заносчивой.
Казуз не состояла в браке. Полностью посвящая себя работе, она не заглядывалась на представителей противоположного пола, и только Маледикт удостаивался её пристального внимания.
В тот день Казуз вошла в комнату, как и всегда до этого: не постучавшись. Она по привычке прожгла Маледикта пристальным взглядом и поинтересовалась о положении дел холодным, слегка раздраженным голосом.
- Сегодня с ним всё в порядке? – повторила женщина свой вопрос, небрежно положив бумаги на письменный стол. Сев на стул и изящно закинув ногу на ногу, она включила компьютер.
- Порядок, - ответил Маледикт.
Он решил игнорировать Казуз и сосредоточил внимание на содержимом экрана. В электронной почте не обнаружилось ничего нового, только письма недельной давности от Лекс. На лицо мужчины наползла улыбка. Глупая девчонка отправила штук тридцать писем, а ведь знала, что Маледикт не сможет ответить. В последнее время охрана в невзрачном сером здании усилилась почти вдвое. Почта Маледикта просматривалась с таким усердием, словно его заранее подозревали в шпионаже.
Но он должен следить, чтобы с зеркалом ничего не случилось. Маледикт с неудовольствием бросил взгляд на Казуз, по привычке щелкающую мышкой.
Зеркало почему-то молчало последние дни, может, они его разозлили?
Маледикт вздохнул и решил списать свою подозрительность на усталость. Ведь если зеркало проснется, он наверняка об этом узнает.
Оно появилось в лаборатории недавно. Мало кому верилось, что зеркало задержится в ней надолго, но тогда еще никто не знал о страшном свойстве нового приобретения - на всех приборах оно показывало признаки живого человека. Едва это было установлено, как к нему устремились все взоры лаборантов, а связанные с ним исследования сокрыли от посторонних строжайшим режимом секретности. Так Маледикт и лишился свободы.
Зеркало было жестоко.
Оно ворвалось в жизни мужчины подобно камню, брошенному в пруд. И круги, сорвавшиеся в разные стороны от места его падения, становились не только больше, но и загадочнее. Зеркало жило. И самое страшное, что процессы и законы этой жизни разительно отличались от всего, что Маледикт видел прежде.
Оно словно наблюдало за окружающим миром. Возможно, это не учёные тестировали его день за днём, а оно их. Так же с уверенностью можно было утверждать, что кого-то зеркало подпускало к себе, а кого-то категорически отвергало. Казуз зеркало не любило и не давало приблизиться к себе. А Маледикту не повезло. Зеркало нуждалось в нём, и поэтому мужчина надолго оставался в лаборатории. Так далеко от Лекс.
Но сейчас зеркало спало. У Маледикта возникали подозрения, что оно готовится к чему-то. К чему-то неожиданному. Зеркало пока не было изучено, его уже и не пытались понять, именно оно управляло лабораторией, потому что…
Потому что…
- Не спи, - вдруг резко сказала Казуз, но к Маледикту даже не повернулась.
- Что случилось? – отозвался мужчина не менее любезно.
- Кажется, оно начало проявлять активность. Оно не подпускает меня к себе, поэтому… Может, ты сходишь и проверишь?
Схожу и проверю… Да, действительно, зеркало начало странно себя вести. Словно рябь пошла по глади стекла… Будто оно звало кого-то…
Маледикт резко встал. Зеркало кричало. Ему было больно, что-то рвало его изнутри, его жгло огнём, оно могло умереть в любую минуту. Боль, которая никогда ни с чем не сравнится. Боль, но одновременно и благодать…
Стряхнув наваждение, Маледикт бросился к зеркалу. Его держали в подвале, где оно покоилось в холоде земли. Тысячи приборов окружали резную раму, словно стебли цветов. Провода, провода, провода… Звёзды красных огоньков и сияние искусственных прожекторов - зеркало словно олицетворяло жизнь среди смерти.
Маледикт бросился к черному стеклу, упал на колени и прижался ладонями к своему отражению. Зеркало только ему позволяло прикасаться к себе. Словно ребёнок у ног матери, Маледикт сидел под нависающим чёрным стеклом Он смотрел в свои серые глаза, почему-то ставшие преданными и печальными. Зеркало меняло людей, как хотело.
Оно кричало. Маледикт чувствовал его страдания подушечками пальцев.
- Что-то случилось? – пробормотал Маледикт удивлённо.
Он никогда не говорил с зеркалом, так как оно не могло ответить. Оно просто чувствовало присутствие человека и питалось им. Маледикт не видел выгоды в их общении, но ему почему-то становилось здесь приятно и уютно. Когда он выходил из подземелья, это состояние улетучивалось, и Маледикт проклинал себя за слабость. Зеркало было наркотиком.
- Что же с тобой?
Стекло стало ледяным. Огни компьютеров вспыхнули и погасли. Лампочки под потолком сверкнули странным голубым светом и тоже отключились. Подземелье погрузилось во тьму.
Маледикт прижался щекой к поверхности зеркала и закрыл глаза. Это должно успокоить его, ведь если нет, то… что может сделать кричащее зеркало?
Тьма. Она была близка к природе зеркала и одновременно далека от него. Для Маледикта тьма была тюрьмой.
- Что с тобой сегодня?
Оно ответило. Впервые за долгое время зеркало заговорило с человеком, но не так, как говорят люди. Это было примитивно для него общаться словами…
Глаза Маледикта в шоке расширились. Он не дышал. С ним говорило страдающее зеркало.

Казуз раздражённо чиркнула ногтем по компьютерной мышке и резко встала. Обычно она чувствовала нестабильность зеркала, но не могла подойти близко. Сейчас всё было не так. Неужели, пробуждение близко?
Зеркало спало постоянно. Просветы в сознании иногда случались, но их нельзя было назвать «пробуждением». Оно прикасалось к реальности, словно боясь её, только для того, чтобы изучать окружающих его людей.
Что же происходит сейчас?
Казуз погрузилась было обратно в чтение, когда на компьютере Маледикта прозвенел сигнал о получении почты. Женщина вздрогнула от неожиданности. Письмо от Лекс? Сколько же ему повторять, что нельзя переписываться с подружками на работе…
Казуз нажала «прочитать». Нужно проверить, о чём же эта девчонка так часто ему пишет. Казуз поймала себя на мысли, что ревнует. Глупо. Что же пишет ему эта?..
Казуз пробежалась взглядом по сточкам.
- О, Боже, Мал…
Ручка, которую Казуз крутила в руках, упала на пол. Женщина бросилась в подвал. Ей было плевать на то, что зеркало против её присутствия. Она должна сказать об этом Малу! Она должна как можно скорее… скорее… Маледикт…
Казуз ворвалась в комнату с зеркалом и тут же остановилась. Тьму, охватившую комнату, разрезало только слабое сияние, исходящее от чёрного стекла. Под огромным и зловещим зеркалом сидел Маледикт. В руках он что-то держал.
- М-Мал… - начала было Казуз, но замолчала. По стеклу зеркала текли тонкие струйки крови. Так же в крови были руки Мала. Что он держит?
- Не подходи… - прошептал мужчина почти безумно.
- Что? Зеркало общалось с тобой? Оно проснулось?
- Оно…
А потом комнату заполнил пронзительный детский плач.