[kei-home]

Так, над этим я тоже билась весь декабрь - подарком Ями... Наверно, никому, кроме нас с ней, смысл (и персы) будут непонятны... (особенно такие, как Дарт, Эйг и линки ), но выкладываю я из-за фишки с рифмой... Я героически переделывала "сон в летнюю ночь", поэтому тут есть и неразберихза с персами (кто из них кто из самой пьессы), и просто бред... к тому же это уже третья часть, поэтому будут совершенно непонятины фишки с Луной, антияойным инквизитором Висом и конферансье... Но выложить хочу. Просто так Для чувства осознанности, что не зря парилась

Сон в Рождественскую ночь

Сон в Рождественскую Ночь


Действующие лица:

Тезей –Аянами
Ипполита –Россия-кун
Гермия-Клэр
Елена-Сайя
Лизандр –Тинн
Деметрий- Мураки
Оберон-Эйг
Титания-Роза
Пак-Энви
Эгей - Энки
Паж – Манэ
Фея – Алукард
Эльфы – хоббиты
Простая афинская челядь – Линки и Дарт
Призрак прошлого - Кастор
Призрак настоящего-Фрау
Призрак будущего - Лабрадор

Конферансье – Курт и Шана
Сценарист - Равшан

За 15 минут до Действия 1

Луна, русалка из клана Мидомаи, великая и ужасная «продюсер дибилов Линков», сидела одна в полной темноте и пыталась перегрызть кляп, который кто-то умный запихал ей в рот. Умный – потому что был это Кастор, который ещё в прошлой части доказал, что он умный, и поклявшийся следующий праздник взять на себя. А для этого пришлось убрать помехи…

Действие 1

- Так, начинаем действовать! – скомандовал Кастор, отдавая приказы… нет, не группе Линкин Парк. И даже не собранной Мураки группе бисененов (хотя сам Мураки сейчас присутствовал). И тем более не бригаде Равшана (удивительно, но сейчас присутствовал даже Равшан). Сказал он это труппе, которую сам Фест обозвал «Великий и непобедимый театр Кастора-сама, а не позор дикой русалки». Сокращенно это звучало как ВНТКПДР, поэтому театр коротко величали ПДР (название особенно понравилось Мураки).
Так получилось, что на этот раз времени на подготовку не было совсем. Не было даже тех 20 минут, во время которых Луна-чан обычно избивала своих глупых подчиненных. И все было бы потеряно, если бы не излишняя энергичность исполнителей ПДР.
Шана и Курт неуверенно переглядывались, боясь даже слово сказать. Обычно им давали хотя бы ПРОЛИСТАТЬ сценарий (хотя бы один), но сегодня все сложилось не в лучшую сторону. Равшан Мордевольт (а вы думали, он просто так похож на Бандераса, то есть на Уинстона Мордевольта? Ну-ну, размечтались, ОНИ БРАТЬЯ-БЛИЗНЕЦЫ) был занят Олимпиадой в Сочи и достроил новогодний зал за 5 секунд до того, как в него зашел первый зритель. Именно поэтому и конферансье, и актеры, и тем более Кастор понятия не имели, что им играть.
Точнее, актерам выдали их сценарии, на чем все и успокоились.
- Эээ, нуу, - протянул Курт, раздумывая, стоит ли тянуть время и травить байки про пьяного Эдрика.
- Хмммм, - поддакивала ему Шана, раздумывая, стоит ли тянуть время и травить байки про пьяного Курта.
В это время пьяный Эрдик за кулисами раздумывал, не устроить ли ему нечто такое, что потом обязательно сложилось бы в байку. Одновременно с ним Кастор хладнокровно объяснял Вису (трезвому, но так же готовому к подвигам), как следует вести себя во время выступления.
Пару слов о Висе. В прошлый раз он так поразил Кастора (как и всех присутствующих) своей огневой мощью, что Фест всерьез задумался об использовании этой самой мощи в своих целях. Поэтому Вису официально присвоили звание Антияойного инквизитора, наградили медалью и выставили блести антияойный порядок. Помимо этого прямо в центре столицы (неважно, чьей, главное, в ЦЕНТРЕ!) ему установили памятник, изображающий самого Виса, с яростным выражением на лице разрывающего яойную мангу, а ногой наступающего на труп поверженного Мураки.
Кастор решил сделать Виса особым надзирателем за порядком, потому доступными для Виса словами (а их не так много) объяснял, что АЯНАМИ и ТИНН НИКОГДА не думали ни об яое, ни тем более друг о друге.
В это время в зале началось легкое недоумение (выражалось оно дикими криками Нубеса о том, что он опять потратил деньги на ерунду, тем более при входе какой-то тип в фуражке отобрал у него базуку методом избиения).
Курт и Шана поежились, но их спас оперативный Равшан, пустивший им бумажный самолетик. Шана раскрыла его и недоуменно прочитала:
- Позвольте представить вам супер-новую пьесу нового поколения нового молодого драматурга Розы «Сон в зимнюю ночь».
Зал притих, но это было вызвано скорее культурным шоком, чем благоговейным ожиданием пьесы.
На сцену вышли Аянами и Россия-кун. Одеты они были в нарядные простыни от двуспальных комплектов, на голове у Ая-тана красовалась фуражка, а Россия прятал в складках своих одежд бутылку водки, поэтому постоянно нервно озирался по сторонам в поисках Эдрика.
- Действие первое, явление первое, - огласила Шана. – Царский дворец. Входят Тезей, герцог Афинский, и Ипполита, его будущая супруга.
Аянами недовольно покосился на девушку, так как Тезей и Ипполита УЖЕ вышли, но промолчал. Точнее, начал игру:
- О, дорогая. Скоро свадьба наша! Так счастлива ли ты?
Россия попытался смущенно захлопать ресницами, после чего Аянами заметно побледнел.
- Дорогой, я так счастлива, что хоть щас готова выпить, - отозвалась тоненьким голоском «Ипполита».
- Всего 4 дня осталось, дорогая, умерь свой пыл… и жажду водки, - на этот раз «Тезей» осторожно осмотрел сцену, но и он не обнаружил признаков жизни Эдрика.
- Но нет мне силы ждать, о муж мой, - усмехнулся Россия и достал бутылку.
Аянами достал саблю.
- Имей терпение, о дура, иначе за себя не отвечаю.
- Похоже, не зря мечом ты покорил то племя амазонок, в котором я жила давеча, - сглотнул Россия и убрал бутыль.
Заговорила Шана:
- Как вы видите, влюбленные ожидают свадьбы и ничто не тревожит их любви.
- Входят Эгей, Гермия, Лизандр и Деметрий, - подхватил Курт.
Ну, раз выходят, значит выходят. Из-за кулис показались Энки, Клэр, Тинн и Мураки. Энки греческий костюм одевать отказался, Клэр под туникой прятала базуку, которую Аянами отобрал у Нубеса, Тинн непонимающе смотрел по сторонам, и было видно, как у него закипают мозги, а Мураки поправлял на поясе простыню и радовался жизни.
- Мой государь, я эту дуру, дочь свою, хочу в Сибирь отправить, быть может там мозги кто сможет ей подправить, - как первоклассник отчеканил Энки.
- Дочь? – переспросил Аянами, смерив непонимающим взглядом Энки и Клэр. Решив, что если уж Куроюри можно считать парнем, то и Клэр можно посчитать дочерью кирина.
- Ну да, ты че, забыл что ль дочь мою, Гермею? Иль мОзги в битве вынесли Тезею?
- Да помню, помню, не дурак, - Аянами потянулся за саблей, - чего пришел и строишь тут бардак?
- Да просто здесь дибил Лизардр хочет, - Энки ткнул пальцем в охреневшего Тинна, - забрать и обесчестить мою дочу!
Клэр вопросительно уставилась на Тинна. Тинн вопросительно уставился в сценарий. Просто получилось так, что во время подготовки Главе Британа случайно попал сценарий не «Сна», а «Рождественской истории», поэтому он не понимал, как эгоистичный богач Скрудж мог попасть в древние Афины и почему здесь все говорят в рифму.
- Вообще-то, - Тинн, хоть и охренел, и запутался, и вообще ничего не понимал, но решил действовать. Зря его, что ли, все боятся и уважают? Поэтому, не долго раздумывая и с героическим воплем «Я ОБЛАДАЮ ТЫСЯЧАМИ МАСОК» Тинн начал ИМПРОВИЗАЦИЮ: - Вообще-то дочь твоя сама мне отдалась.
- Да что за бред несешь ты, мразь! – Энки так втянулся в игру, что даже вызвал ширеи.
- Не помню я такого, милый, - Клэр зло вытащила базуку, - и в этом поклянусь своей могилой.
- Дык в чем проблема, слабоумные мои друзья? – Аянами начинал сердиться, а когда Аянами сердился, обычно с плеч слетали головы.
- За Гермию по плану должен выйти Я! – подал голос Мураки.
Клэр перекрестилась, но тут же вспомнила, что Мураки вроде как яойный доктор, а значит, ей ничего не грозит.
- Да, был уговор у нас таков, - согласился Энки, - чтоб Гермия пошла за доктора без лишних слов. Но этот грешный Казанова… пришел блин и все испоганил.
- Я погляжу, Эгей, у тя ума палата, - усмехнулся дьявольской улыбочкой Тинн, - но ничего не знаю, с краю моя хата. Узри меня и побоись, да дочь отдать ты мне поторопись. Ведь никого нет круче здесь, поверь… Тезей, прости, но там на выход дверь. Хотя постой и докажи мое величие, трясясь от ужаса, узрев мое обличье.
- Люблю Лизардра я давно, - Клэр поспешно встала между озверевшим Аянами и дико хохочущим Тинном, - Деметрий твой же быдло и г…
- Довольно, дочь, я понял, понял, - Энки взмахнул руками, - но брак с Лизандром все же не позволю.
- Але, папаш, приказывать мне вздумал? – в Клэр проснулось чисто женское упрямство, и она наставила базуку на «отца». – Отец, ты что, вконец ополоумел?
- Иль выйдешь за Деметрия, ты, истеричка, иль проведешь остаток дней в психиатричке!
- Ты дочь родную в Дурку решил сплавить? Лизандр, можно ствол в него направить?
Спрашивать было глупо, так как базука УЖЕ была направлена на Энки.
А Тинн все играл эгоистичного богача, и на удивление успешно:
- Могущество и красота – вот мой конек! Дослал меня сей карлик, детка, нажимай курок!
- Вы мне пред свадьбой буйствовать-то бросьте! – напомнил о себе Аянами. – Иль собирать здесь будут ваши кости! О Гермия, ты мозгом пораскинь! Что лучше – Дурка, или быть с другим? А мы с Деметрием и дорогой женой, возьмем Эгея и уйдем в запой.
Курт прочистил горло и громко произнес:
- Тезей, Ипполита, Деметрий и Эгей уходят. Остаются сжигаемые горем (а кто-то манией величия) Лизандр и Гермия.
Тинн и Клэр остались в гордом одиночестве. Тинн демонстративно достал из кармана пачку блестящих долларов и принялся их пересчитывать.
- Заколебал меня Деметрий, вот придурок, - заявил Тинн, - ведь бомж он из отсталых закоулок. Придется мне его сейчас уволить, не будет на НГ глаза он нам мозолить.
- Постой, Лизандр, не слишком ты жесток?
- Ну, подарю ему Рождественский носок, теперь довольна ты?
- Как можешь в праздник рушить ты мечты?! Причем того, кто должен прокормить детей?
Клэр поняла, что Тинн своей игрой (у него ж Тысяча масок, че ж ожидать) увел её в дремучий лес и она осеклась.
- Но дело в чем, мой милый друг, - откашлялась девушка, - что делать будем? Скинем на отца утюг? А может ночью нам в лесу его подкараулить? И он раздумает нам мОзги пудрить?
- А что, идея! Только вон, смотри, идет Елена!
Вошла Сайя. В руке она сжимала катану, а на сцене видать искала Хаджи, но он благополучно сидел в зале и жевал поп-корн.
- Не видела ты моего любимого, уродка? – спросила Сайя у Клэр.
Клэр охренела и даж не нашла подходящей рифмы для ответа. Зато как обычно нашелся Тинн.
- Найти тебе его может водка. Ведь без сто грамм такого чуда не увидеть.
- Да как посмел Деметрия ты моего обидеть?! – Сайя приняла боевую стойку.
Тинн опять расхохотался.
- Подруга, милая, ты че, вконец сдурела, - миролюбиво произнесла Клэр, - от бреда твоего совсем я обомлела. Я не люблю Деметрия, отнюдь, - мысль о Лизандре мне сжимает грудь.
Сайя изобразила на лице скептицизм всех времен и народов, но уже спокойно произнесла:
- Очаровала ты Деметрия, и говоришь – подруга! Как жить смогу теперь, страдая от недуга? Люблю Деметрия, а он – тебя!
- Не бойся, план есть у меня, - подмигнула Клэр. – Мы с милым убежим пугать Эгея, чтоб бросил он свою дибильную затею.
Тинн и Клэр заговорчески перемигнулись и ушли. Сайя хмуро проследила за ними взглядом и сказала:
- Вот зря вы план мне рассказали. Коварства женского вы прежде не видали? Скажу я обо всем Деметрию, пусть глянет, как Гермия его в ночи в оврагах лазать станет. Быть может он меня полюбит крепко, а если нет – асталависта, детко!
И Сайя злобно взмахнула катаной и ушла.
- Хм, явление второе, - Курт поймал очередной самолетик от Равшана, который настрочил таких самолетиков под тыщу (потом он их склеит и опубликует, завоюет мировую славу и начнет соревноваться с Розой в силе творчества). – Входят ремесленники.
На сцену вышли линки, только вместо Робба гордо шествовал Дарт. Что он забыл среди парковцев, не понял даже он сам, не то, что все остальные.
Линков же больше съедал вопрос, что им делать на сцене. Им сценария не досталось, только одному Честеру Равшан успел-таки запустить бесценный самолетик со шпорой. Шпора выглядела таким образом:
«Вы – афинская челядь, которая хочет поставить спектакль. Не оплошайте».
У Честера мозги закипятились не хуже воды в электрическом чайнике. Он беспомощно оглядел свою верную команду, потом оглядел чешущего репу Дарта, потом в сотый раз оглядел равшановский шпоралетик (слово состоит из 2х частей «шпора» и «лётик») и хрипло произнес:
- Мы… эээ… афинская челядь…
Майк вопросительно приподнял бровь и упер руки в бока.
- Ну… мы афинские добропорядочные ремесленники, - поправился Честер. – Мы решили ставить спектакль.
Парковцы раздались комментариями по типу «Вау, да ты че!», «Че, правда? Куль» и «Спектакль? Это когда поют или стихи читают?».
Шана и Курт опасливо переглянулись, но нарушать живописную картину не рискнули.
- Ну, понимаешь ли, а что за спектакль будет? – спросил Дарт с искренним любопытством трехлетнего ребенка.
- Я предлагаю Красавицу и Чудовище! – хохотнул Джо. – Чудовище у нас уже есть.
- А красавица? – скрестил руки Брэд.
- Обойдемся без неё, - настаивал Мистер Хан. – И так все будут смотреть только на чудовище.
- Баян! – возмутился Феникс. – Ставить надо что-то свежее, интересное и чтоб полегче!
Тут раздалась барабанная дробь и проектор осветил гордо стоящего Майка.
- ТЕХАССКАЯ РЕЗНЯ БЕНЗОПИЛОЙ! – огласил МС.
Парковцы впали в капельку, Дарт начал вспоминать, где находится Техас, а Луна в чулане интуитивно начала биться в истерике. Но хладнокровный, как водка в морозилке, Кастор лишь поправил очки и тонко усмехнулся. (Кто-то мог подумать, что это Кастор только притворяется самоуверенным, чтобы не оплошать перед зрителем, но не надейтесь – Фесту реально понравилась идея с Резней).
- Ну и в чем там… суть? – осторожно поинтересовался Феникс.
- Дык суть в самом интересном – в резне, - расхохотался Майк.
- А сюжет?
- В резне.
- А герои?
- Какая разница, там же резня.
- А мы кого играть будем?
- Жертв резни.
- А кто будет источником резни?
Впервые Майк не смог ответить на вопрос железобетонным «Резня», поэтому призадумался. В этот момент Дарт начал скучать и поднял руку, как ученик в первом классе.
- А можно мне, можно мне?!
Майк смерил Фелда оценивающим взглядом, поморщился от страха и утвердительно кивнул:
- Разрешаю чудовищу играть маньяка! Тогда определим другие роли! В таком фильме обязательно должны присутствовать ГГ-дурак, грудастая блондинка, подруга блондинки, её парень и какой-нибудь очкастый неудачник, который любит блондинку и постоянно кричит «Тут что-то не так, мы должны уйти».
Фильм? – дружно переглянулись парковцы (и зрительный зал), но возражать не рискнули.
- Чур я буду ГГ – может в конце выживу, - заявил Брэд.
- Я его друг! – подхватил Честер.
Джо без вопросов стал ботаном-неудачником, а Майк и Феникс стали спорить на камень-ножницы-бамага, кто из них брюнетка, а кто блондинка.
- Ну что, в принципе, все готово, - почесал затылок Честер.
- Маньяку надо войти в роль, - вспыхнули глаза Майка. – Отправимся же в лес тренироваться!
Сам того не ожидая, Майк полностью попал в сюжет.

Действие 2

- Действие второе, явление первое, - сказала Шана, переведя дух, и перекрестилась, так как Вис со скуки принялся патрулировать вдоль сцены. – Лес, на сцену выходят Пак и Фея.
На сцену летящей походкой выпорхнули Энви и Алукард. И у обоих за плечами были привязаны детские розовые крылышки. Алукард держал в руках волшебную палочку со звездочкой на конце.
- Мать ж вашу, фея я лесная, - сказал Алукард, - вначале думал, будет роль моя иная.
- Не парься, фея, все ништяк, - отозвался Энви, закинув руки за голову, - быть феей в наши дни ещё пустяк. Вот кто-то Горлума играл недавно – на эту роль не согласился б ты подавно.
- Ну да, ты прав, разбойник Пак, но феей быть… мать вашу так.
- Ты не ругайся, фея, боже упаси! А мне потом за вас прощения проси! Лучше скажи, что делаешь в лесу ты? В такое время дремлют даже Ктулху-спруты! (Про биологическое происхождение спрашивайте Лавкрафта, а не Равшана)
- Да прется, млин, сюда царица, - ответил недовольный Алукард. – Она на вопли мега-мастерица. Недавно с мужем поругалася, дурная – с тех пор она как на бошку больная.
Курт решил не затягивать препирания двух маньяков и сказал:
- Входят Титания и Оберон, повелители фей!
На сцену вышли Эйг и Роза. Эйг словно в трансе точил меч, Роза словно в трансе строчила что-то в блокноте.
- Эээ, мои милые правители, - кашлянул Энви, - отвлечься на минутку не хотите ли?
- А? Че? Что за бардак?! – очнулся Эйг и взмахнул мечом. – Титания, я что, по-твоему, дурак?!
- Вообще-то, да, отвечу я без промедленья, - отозвалась Роза, не отрывая взгляда от блокнота, - и каждые подтвердит сие без сожаленья.
- Презренная, ты на кого вообще наехать порешила?
- А ты чего завелся, словно сел на шило? Достать решил меня иль просто шутишь? Ко мне не лезь – иль в глаз получишь.
Алукард в это время шепнул заскучавшему Энви.
- Я ж говорил, царицу словно кто кусил.
- О бедный я, что муки все сносил, - возвел очи горе Эйг, - живя под одной крышей с ней!
- Ага, и с каждым разом изменяя все сильней, - поддакнула Роза.
- Я?! Изменил?! Да прикуси язык! Если я вру – пусть вырвут мне кадык!
Алукард заинтересованно покосился на Эйга. «Оберон» охнул, отрицательно замотал головой и ткнул пальцем в Равшана. Вампир разочарованно вздохнул, смирившись со сценарием.
- А кто мне изменил с той дивной амазонкой? – приподняла бровь Роза. – Которая ещё носила твоего ребенка?
- Дык это Клэр была, она не при делах, - Эйг заметно побледнел. – Мы это дело разрулили на судах. Наверно говорила ты про Ипполиту?
- Из баб твоих составить можно свиту, - поморщилась Роза. – Не помню я имен всех тех, кто у дибила-мужа возымел успех. Я знаю точно, шлялся ты за юбкой, которая в тезеевом дворце щас осушает кубки.
(Кто не помнит, Аянами, Россия, Энки и Мураки решили уйти в запой, в чем им помог Эдрик, а так же бутылка, которую прятал Ваня).
- Сама-то на Тезея глаз ты положила. Его фуражка ум тебе вскружила!
Роза приподняла вторую бровь, отчего выражение её лица стало донельзя забавным. Эйг поперхнулся. Чтоб хоть как-то заполнить паузу и сделать свою роль побольше, снова подал голос Алукард:
- Их ссоры в ревности банальной? Я думал, ждет нас сцена поглобальней.
- Титания нашла себе пажа в стране слонов, - пояснил Энви-Пак. Алукард непонимающе моргнул. – Да в Индии… ну так и быть, стране коров!
- А, «злой раджа, ты украл мою невесту!»? – осенило Алукарда.
- Подобная цитата здесь не к месту, - криво усмехнулся Энви с капелькой.
В это время Эйг получил новый шпоралетик и заметно просветлел.
- Отдай пажа и разойдемся миром!
- Муж мой, не притворяйся же дибилом! – возмутилась Роза. – Пажа такого никому я не отдам. Да лучше я его Деметрию продам!
На сцену выходит паж, то есть Манэ. В оригинальной пьесе паж не участвовал, но Равшан решил добавить новизны.
Манэ ещё не до конца оправился от роли Снегурочки и чувствовал себя не особо уверенно. Зато насторожился Вис, но пока в его сторону был направлен суровый взор Кастора, и инквизитор покорно притих (но не расслабился, что самое главное).
- А вот причина ссор владык! – воскликнул Алукард. – Он ростом больно не велик, к тому же он похож на бабу… Кому такое чудо надо?!
- Мне надо, мне! Отдай быстрей! – на сцену вылетел Мураки, размахивая простынями.
Глаз Кастора опасно сверкнул, давая знак Вису. Неудавшийся проводник Дитя, а ныне великий и ужасный Антияойщик всех времен и народов, молниеносно принял сигнал и начал действовать. То есть просто напрыгнул на Мураки и свалил со сцены.
- Эт че такое было? Глюк какой? – протер глаза Эйг.
- Ты не увиливай от темы, дорогой. Пажа я не отдам тебе, хентай! Вообще из леса нафиг улетай!
- Придется нам сегодня здесь тесниться. Ведь не уйду отсюда, глупая царица!
Роза изобразила на лице оскорбленное достоинство, запустила в Эйгом Астральным Ударом (он сразу же использовал Целебный Туман), после чего удалилась с высоко поднятой головой. За ней упорхала фея-вампир, прощально помахав залу волшебной палочкой.
Оберон-Эйг повернулся к Паку.
- Ты что, подслушивал, малец?
- Смотрю я, браку твоему трендец, - хохотнул Энви. – А с женщинами ты спорить брось, пока беды с башкою не стряслось. Тем более, с царицей фей.
- Малец, ты тута не наглей, - Эйг всмотрелся в лицо Энви, словно что-то вспоминая. – Ты случаем не малый Робин?
- Подобной чести я не удостоин, - тут Зависть поймал шпоралетик и добавил: - Гомен, ошибка, мы тупим. Шекспир мне дал сей псевдоним.
- Есть план хороший у меня, - Эйг улыбнулся так, как улыбнулся бы Алоид, если б у того все сложилось с Утопией. – А остальное все фигня. В одной из чащ земного шара, нога где человека не ступала, растет один волшебный мох… Он нам поможет, чтоб я сдох!
- Мох? Вы бредите, мой повелитель?
- Увидят все, какой я отравитель! Титания едва в рот мох возьмет – так проклянет на веки свой живот!
- Эээ, повелитель, я конечно, «за», - Энви прожигали взглядами Кастор и Равшан, поэтому он гнул речь согласно сценарию. – Но я припас на этот день ещё туза! Есть вяленький цвяточек в этой чаще! И сок его всей водки мира слаще!
При этих словах за кулисами раздались одобрительные вопли – это радовались упившиеся в сосиску Эдрик и «Ипполита». На Аянами, как на ГЗ, алкоголь не действовал (все знают, что на ГЗ действует только ГГ… судя по спойлерам, на Аянами ещё действует Лабрадор, но Лаб сейчас был занят), а Энки пить не дали (минздрав предупреждает!!!).
- И как поможет мне твое растенье?
- При помощи него при пробужденьи, ты влюбишься в того, кого увидишь!
- Черт побери, ты прав, малыш! – Эйг довольно потер подбородок. – Титании мы смажем этим соком веки, и будет лить она по мне солены реки. Пажа отдаст она без разговоров, а я избавлюсь от её укоров! Найди цветок, мой верный Робин!
- Ага, щас, ток валенки зашнурую, - не удержался Энви, но ушел.
Вместо него на сцену вышли Сайя и Мураки. Эйг отошел в сторону.
- Невидим я для глаз людских, - пояснил «Оберон», - послушаем любви печальный стих.
- Любимый, ты чего ж, меня бросаешь! Я так люблю тебя, ты это знаешь! – Сайя хвостом следовала за Мураки.
Доктор, которому нравились кавайные мальчики, а не девки с мечами и идиотскими комплексами, только злился. К тому же Вис пригрозил ему всадить антияойный кол в одно место, поэтому Мураки даже лишился возможности потискать за кулисами Манэ.
- Отстань ты от меня, дурная ты девица! Ночь на дворе, чего тебе не спится?!
- Как спать могу, коль ищешь ты другую?
- Пошла ты в баню, я луной любуюсь!
- Я знаю, Гермия тебе милей… Но я прошу одуматься скорей! Я стану лучшей для тебя женой, а Гермию признали все больной! Эгей зарезервировал ей место в Дурке, и сам ты знаешь, обитают там придурки.
- Да, знаю, Гермия больна престранно… Болезнь её – любовь к Лизандру!
- Ещё, скажу тебе я по секрету, ей видится, что зомби правят всей планетой! Таскает при себе ружье! С патронами…
- Вот, ё моё! – Мураки призадумался. – Мне Гермия милее все же, уходи! Ведь друг её – красавец Кеннеди!
Вис снова насторожился. Зато зал успокоился, ведь им казался странным интерес Мураки к ДЕВУШКЕ. Теперь стало ясно, что интересовал Казутаку Леон.
- Презренный голубой! Что делать мне теперь?!
- Валить, иль лично выставить тебя за дверь?
- В лесу мы ходим, дорогой.
- Тем более вали домой.
Мураки решительно удалился. Сайя уперто насупилась и последовала за ним. Зато вернулся довольный Энви, которому за сценой услужливый Эдрик предложил рюмку водки «на ход ноги».
- Вернулся быстро, друг мой Пак!
- Решил я разрулить сей кавардак! Нашел я твой цветок, о Оберон!
- Ну все, теперь пусть злится Купидон! Отныне я людских сердец глава! О, Пак, дошла тут до меня молва… Гречанка тут страдает по парнишке… Красивному такому, как из книжки. Ты веки смажь ему волшебным соком…
- Как бы не вышли наши планы боком, - покачал головой Энви.
- А я пойду и поколдую над женой… Не стой столбом, живее в бой!
Эйг и Энви удалились, но с такими радостными лицами, что зал сразу же заподозрил неладное. Зрители просто не знали, что за кулисами Эдрик развернул поляну и щедро угощал актеров.
- Явление второе, - с нотками зависти в голосе произнес Курт. – Лес.
Вышли Роза и Алукард. Вампир тут же начал подпрыгивать на месте и размахивать волшебной палочкой. Роза стояла с кислым видом, скрестив руки на груди.
- Ну что, пора ложиться спать? А где ночник, а где кровать?
- О госпожа, ложись скорей на пол, - заржал Алукард, - а то пропустим шведский стол!
Роза покосилась за кулисы на Эдрика и села на пол.
- Спи, моя радость, усни! – начал завывать Алукард. Упыри в соседних лесах совершили акт группового самоубийства. – Скоро погаснут огни!
- Странные песни поешь, моя фея… Это попса? Я словно слабею…
- Погружается царица в сон. Видно, крепким будет он.
Алукард снова попытался упорхнуть со сцены, но при приземлении доски не выдержали его веса, и он в клубах пыли исчез под полом. Вышел Эйг, прижимающий к лицу платок.
- Это что за дымовуха? Лес горит? Что за непруха!
Тут Эйг увидел Розу и довольно улыбнулся.
- А вот жена моя, и спит! Ха-ха, щас муж тебе и отомстит! Познаешь ты теперь все муки ада, а больше мне для счастья и не надо!
Эйг сунул Розе под нос цветок, после чего они вместе ушли, перепрыгнув через оставленную Алукардом дыру.
Вышли Тинн и Клэр. Тинн настороженно смотрел по сторонам, а вот Клэр была явно недовольна.
- Эгея твоего я ждать устал, - пожаловался Тинн.
- Видать, мой батя забухал, - покачала головой Клэр. – И зря мы перлись в этот лес. Какой в меня вселился бес?! Не будем мы отца пугать – давай скорей же ляжем спать!
Тинн уставился на девушку, не по-детски охреневая над ситуацией, но Клэр только пожала плечами.
- Блуждаем мы во мраке леса – так обождем, пока спадет завеса! Проснемся утром и домой! Не надо спорить, дорогой!
И Клэр героически начала устраиваться спать. Тинн же уснуть не мог.
- Какого черта должен спать в лесу? Позора я такого не снесу! На заседанье важное я опоздал! Но ничего, бабло решит мой трабл!
Тут из-за кулис вышел Кастор. Чтоб вызвать должный эффект он даже не стал снимать свой костюмец епископа – он и в нем выглядел устрашающе.
- А это что ещё за чудо? – изумился Тинн. – Откуда взялся он в лесу, откуда?!
- От верблюда, - парировал Кастор. – Я великий дух прошлого! Я пришел сюда, чтобы показать тебе твои грехи.
- Грехи свои я знаю сам. Тут глюки ходят по лесам! Ты кто такой, чувак лесной? Вампир? Мутант иль домовой?!
- Для идиотов повторю – я дух прошлого! Посмотрим, в чем состоит причина твоей жадности и мелочности! Я перенесу нас в то Рождество, когда ты начал свой неправильный путь!
Тинн даже возразить не успел. На сцену вышла елка (настоящая елка, её реанимировали), а за ней последовал Кори, держащий в руках бумажку в 10 рублей.
- Это что ещё за дети? Не нужны мне глюки эти! – Тинн попытался смыться, но Кастор молниеносно схватил его за воротник (сказалось общение с Фрау). – Пусти меня, о дух лесной! Не время спорить мне с тобой!
- А ты и не спорь, - мило улыбнулся Фест. – Это ты двадцать лет назад. Не узнаешь?
Кори с гордым видом сел у елки и принялся крутить десятку.
- А почему блондин я, не пойму? – почесал затылок Тинн. – И что за мелочь я в руках держу?
- Твоя семья всегда была бедной, - услужливо пояснил Кастор. – Помимо этого у тебя было 9 братьев и 10 сестер, поэтому каждому из вас давали определенную сумму на рождественские подарки. Ты же всегда мечтал получить на Рождество последнюю модель Нокии, но папа дал тебе только десятку…
- Мой папа был до ужаса жесток. Я навсегда запомнил тот урок!
- Именно! Поэтому на следующий день ты пошел и купил на 10р яблоко, продал его за 20р и купил 2 яблока…
- О да, я помню, труден был мой путь… Зато сейчас могу я землю обогнуть!
- Ага, а потом твой отец скончался, ты продал братьев и сестер на плантации в Африку и разбогател, - укоризненно закончил рассказ Кастор.
- Моей вины в том не было ни грамма! Я должен был прожить – и это странно?! Зато теперь я всех богаче! К чему мне действовать иначе?
- Вижу, совести у тебя совсем не осталось. И как ты собираешься спать спокойно на Рождество, когда Деметрий и его семья умирают от голода?!
Тут Кастор сам понял, что сморозил чушь, но надо же было кому-то исправлять ошибки сценаристов (а так же тех, кто сценарии перепутал). Деметрий же в это время согласно икнул, закусывая огурчиком, и принялся размышлять, к кому ему подкатить первому, к Манэ или к Кори.
- Мне на Деметрия так пофиг, что я готов его на смерть тут бросить. Вообще, пошел отсюда вон! У Гермии под боком спрятан ствол! Она меня от духов защитит – в тебя орда патронов полетит!
Кастор безразлично пожал плечами, и они вместе с Кори ушли со сцены. Тинн долго смотрел им в след, потом протер глаза, словно сомневаясь в реальности происходящего, и лег спать рядом с Клэр.
Пришел Энви. Его слегка качало, но он героически притворялся, что ищет красавца-грека.
- Что-то я совсем ослеп! Греков никаких тут нет! Вот лежит какой-то парень – я цветок ему оставлю.
И Энви ушел просить ещё рюмочку, чтоб «прозреть».
Вместо него пришли Сайя и Мураки, оба навеселе, оба злые, как собаки.
- Я люблю тебя, урод! Даж дибил – и тот поймет! Ты убей меня скорей! Нервы наши пожалей!
- Ты меня не возбуждаешь, - отозвался Мураки, - ты же баба, сама знаешь!
И ушел. Так же куда-то исчез Вис, но этого никто не заметил.
- Ушел любимый мой к другой, - вздохнула Сайи. – Не важно, что кричала «стой». Он любит Гермию, меня же – ненавидит! Так пусть самоубийство он мое увидит! Вина придавит пуще гири - Деметрий, совершаю харакири!
Сайя вытащила свою любимую катану и опустилась на колени. В это время проснулся Тинн.
- Что за вопли? Что за вой? Надо срочно мне домой!
Сайя изумленно уставилась на Тинна. А он влюбился в первое, на что упал его взгляд. Это была десятка, которую выронил, уходя, Кори.
- О Боги, сердце стало биться чаще!
- Слова мне эти музыки всей слаще! – обрадовалась Сайя, но «Лизандр» прошел мимо неё и поднял деньгу.
Сайя впала в каплю.
- Ты что, Лизандр? Ничего не перепутал?
- О, жизнь моя переменилась круто! Во сне ко мне тут совесть приходила, но ведь горбатого исправит лишь могила! Теперь я понял, счастье для меня одно – чтоб окружало с четырех сторон бабло!
- Лизандр, милый друг, приди в себя скорей! Ведь Гермию ты любишь, не пугай людей!
- Люблю я только деньги, милая подруга!
- Видать, ни мне, ни Гермии не суждено супруга, сегодня трезвым увидать. Ушла я в горе, вашу мать!
Сайя ушла, закинув на плечо катану. Тинн почесал затылок и сказал:
- Елену, кажется, я огорчил? Неужто, глупость я смочил? Пойду и извинюсь пред ней – а то от Гермии я получу люлей.
Тинн ушел, прижимая к сердцу драгоценную бумажку. Проснулась Клэр.
- А где Лизандр, милый мой? Струхнул и убежал домой?! Припомню я ему обман – базукой как по морде вдам!

Действие 3

- Третьей действие, явление первое, - Курт зевнул и устроился удобнее в мягком кресле. Он никогда ещё не вел таких длинных пьес, так как обычно где-то через 15 минут все заканчивалось взрывом. – Лес. Титания спит. Входят афиняне.
Бодрой толпой из-за кулис вышли линки и Дарт.
- Ну что, готовы репетировать резню? – жизнерадостно вопросил Майк.
- Хм, морально или физически? – тут же спросил Джо.
- Про моральную готовность даже не заикайтесь! – грозно заявил МС. – Мы, великие Линкин Парк, всегда и ко всему готовы!
- Ну, я к физической резне как-то не готов, - пробормотал Феникс.
Дарт в это время уже вытащил меч и думал, как можно замаскировать его под бензопилу. Учитывая то, что он бензопил в глаза не видел, проблема перед ним стояла крайне сложная.
В это время из-за кулис вышел Энви. С кровожадной улыбкой осмотрев репетирующих Линков, он сказал:
- Какой сегодня оживленный лес! Не зря я ждал от Рождества чудес!
- Ну что, кого маньяк убьет первым? – спросил Честер.
- По фильмам всегда начинали с второстепенных героев, - ответил Майк и покосился на солиста. – То есть нас.
- Я всегда готов! – воскликнул Дарт.
Он замахнулся мечом, но тут среагировал «агент антияойной безопасности» Вис и со сцены Дарт исчез.
- Какой сегодня выпал шанс! – воскликнул Энви. – Цирк намечается у нас!
Дарт вернулся на сцену, но так как Вис основательно ему накостылял, красноглазый драгун полз на четвереньках и что-то бурчал себе под нос.
- О боги Греции, спасите! Тут беда! – воскликнул Энви. – Дурак наш превратился вдруг в осла!
Линки одновременно глянули на Дарта, перекрестились и в ужасе ломанулись со сцены. Дарт непонимающе встал, отряхнул с доспехов невидимую пыль и сказал:
- И почему все меня называют ослом? Они что, меня испугались?
- Как ж тебя не испугаться! – весело пропел Энви, убегая. – Над тобой мне не наржаться!
В это время на сцену вернулась Роза, изображающая спящую Титанию.
- Что за крики? Уже утро? – Роза взглянула на Дарта. – Помню песню феи смутно… Ну а это кто такой? Ты не убегай, постой!
Дарт испуганно уставился на Розу.
- Люблю тебя, о дивный ангел!
- Эээ, мисс, вы кажется что-то перепутали… Я тут играю маньяка…
- Мне что маньяк, что трансвестит! Стрела любви ко мне летит! Ты будешь жить со мною вечно – пока не надоест, конечно.
- Но я осел…
- Сей факт меня не потревожит, - фыркнула Роза. – Ты б видел Оберона рожу. Хотя вы с ним похожи очень… вы, случаем, не родственники?
Дарт начал насвистывать незатейливую мелодию, поэтому Роза продолжила:
- Слуги-эльфы, прилетите! Ослу услуги предложите!
На сцену вышло четыре эльфа, то есть четыре хоббита.
- Вот эльф по кличке Федор, - представила Роза Фродо. – А это Сэм и Мери… ну и Пиппин.
- И зачем они здесь? – спросил удивленный Дарт.
- Приказы выполняем госпожи, - пояснил Фродо. – Мы все исполним, только прикажи!
- Чего тебе подать – овса или травы? – услужливо спросил Пиппин, сдерживая хохот.
- ТРАВЫ! – раздался из-за кулис голос Лави, но его тут же обездвижил Вис.
- А что, мне нравится, - довольно улыбнулся Дарт.
- Теперь твоё желание – закон! – сказала Роза. – Пошел же к черту Оберон!
- Явление второе! – сообщил Курт, подкидывая Шане козырную шестерку. Шана отбилась козырным вольтом и ответила тузом бубей.
На сцену вышли Эйг и Энви.
- Ну что, как план наш? Все Окей? – спросил Оберон.
- Ты лучше сядь, о царь, скорей! – Энви весело рассмеялся. – Царица-то в осла влюбилась! Цветком должно быть обкурилась!
- ВРАКИ! – опять донесся из-за кулис голос Лави. – Я Б ЗАМЕТИЛ!
- В осла? Ааа, в сына моего? Не путаешь ли ничего? Дык это что за извращенье! Скорей, ей нужно исцеленье!
- Погодь же, царь, не торопись! Хорошая пришла мне мысль! Теперь Титания отдаст Манэ! С ослом ей он не нужен, нэ?
- Ты верно говоришь, малыш! Но что без дела ты стоишь? Ты грека в девицу влюбил? Там ничего не натворил?
- Все чики-пуки, Оберон, - подмигнул Энви.
- Смотри же, Пак, а вот и он!
Пришли Мураки и Клэр.
- О Гермия, прекрасное виденье! Готов бродить я за тобою тенью!
- Лизандра я хочу найти! Уйди же с моего пути!
- Лизандр твой свалил к Тезею! Там тепло, там яблоки! И бухло бесплатное! – не смог сдержаться Мураки, глядя как Аянами дружески подливает Тинну самогона.
- Не смей мне говорить такого, враг! Я знаю, ты убил его, маньяк!
- Ты зря такое говоришь! Лизандра я б сначала…
- КЫШ! – на сцену влетел Вис, окруженный сияющим ореолом правосудия и всякими огнеопасными приспособлениями. – Деметрий душу дьяволу продал! Хентая я такого прежде не видал! О Гермия, советую подальше отойти! Готов любого я сейчас снести!
- Эй, ты, божественное чудо, - вмешался Эйг, - а не пошел бы ты отсюда? У нас тут дел и так невпроворот. А тут пришел какой-то идиот…
- Ты бойся тоже, Оберон! Яой нас окружил со всех сторон! Сегодня ты с Титанией женат спокойно, а завтра… в пэйринге с Алоидом!!!!!!!!!!!!!!!!
- Я ж говорил, нас ожидает цирк, - довольно отметил Энви. – Из ниоткуда клоун тут возник!
- Тебя, о Пак, прошу я помолчать, - отрезал Вис. – Иль пэйринги твои мне рассказать?
Энви позеленел и промолчал. Клэр гневно взмахнула базукой:
- Меня достали вы, кретины! Похуже не сыскать картины! Пошла Лизандра я искать!
- А хочу сейчас поспать, - и Мураки сел на сцену.
Вис предостерегающе покачал головой, но ушел (ему прилетел шпоралетик, в котором содержалось красноречивое Пы.Сы. от Кастора).
- Ты перепутал греков, Пак! – схватился за голову Эйг. – Всегда я знал, что ты дурак! Они ведь даже не похожи!
- Да пофиг мне на эти рожи! – отмахнулся Энви.
- Найди Елену, и не перепутай! Она – которая с катаной гнутой! А я Деметрию отдам цветок, пускай опробует волшебный сок!
Энви безразлично пожал плечами и привел «Елену» и «Лизандра». В этот момент сцена резко погрузилась во тьму, и прожектор осветил непонимающе качающего головой Тинна.
- Ха, а вот и мой выход, - на сцену вышел Фрау, сжимающий в зубах сигарету. – Привет, Глава, давно не виделись.
- Ты кто, очередной пришелец? – насторожился Тинн. – Вали отсюда, гнусный отщепенец! Не сможешь ты мне доказать, что должен я людей прощать!
- Слыш, рифмоплет, я тут вообще для другого, - Фрау с опаской покосился на Кастора. – Ты посмотри, какой кавардак творится из-за твоей жадности! Деметрий практически голый спит один в лесу! Ты мало того, что его уволил, так ещё и последние десять рублей отобрал. В наше время на такие деньги хлеба не купишь! А Гермия? У бедной теперь комплекс неполноценности из-за того, что ты её бросил и ушел считать свои деньги! А Елена? Её ты вообще игноришь!
- Елена мне никто, Деметрий – враг! Зачем меня тревожишь просто так?
- Что значит «просто так», а?! – возмутился Фрау. – Будешь себя так вести, скоро окажешься в лапах Мураки! Черт, это речь Лаба. В общем, я показал тебе, как сейчас страдают твои друзья!
- Они мне не друзья, о дух! Ты напрягай получше слух. Быть может, повторить опять? Харэ меня третировать!
- Ну, как знаешь, - фыркнул Фрау. – Только учти, я тебя из роз выковыривать не стану!
В темноте сверкнули всегда бдящие глаза Виса, а потом свет вернулся. Фрау исчез.
- Моя любовь, Елена, душка! – это проснулся Мураки. – Ты хочешь стать моей подружкой?
Сайя даже попятилась.
- Деметрий, милый, ты грибов нажрался?
- Кому такой ты теперь сдался! – хохотнул Тинн. – Ты ж Гермию любил всем сердцем и душой! Вот и вали же к ней дорожкой полевой! Елена мне поможет прятать бабки, она всегда нас побеждала в прятки!
- Вы что ж, решили вывести меня совсем? – вскипела Сайя. – Вот щас избавлюсь я от всех проблем! Кому мне первому башку снести?
- Елена, милая, ты дурака прости! – Мураки извлек откуда-то из простыни красную розу и протянул Сайе. – Проснулся я и понял, в чем так ошибался! И зря я мужикам в любви поклялся! Нет краше на планете существа, чем ты, Елена!
- Вот это дикая сложилася проблема, - почесал затылок Энви.
- Ты все напутал, глупый Робин! – зло буркнул Эйг.
- Ради тебя, Елена, я на все способен! – горячо заявил Мураки.
Тут пришла Гермия.
- Ах, вот ты где, Лизанрд, падла, бродишь!
- О, Гермия, подруга, нужна помощь! – воскликнула Сайя. – Мне дурни эти сердце отдают! Своей насмешкой прямо в душу мне плюют! Слова любви тебе Лизандр посвятил – сейчас про деньги байки он травил. Деметрий мужиков всегда любил – сейчас о бабах вдруг заговорил!
- Не поняла я ничего, моя подруга, - ответила Клэр.
- И у тебя с умом сегодня туго?! Вы прекращайте издеваться надо мной!
- А может, выпьем водки под луной? – предложил Мураки.
- А можем, деньги все же спрячем мы? Ведь бизнесменам пофиг до луны! – подхватил Тинн.
- Нет, ничего не понимаю, - покачала головой Клэр. – Вы все пьяны, я точно знаю!
- Трезва я, верь, но сей дуэт видать, - сощурила красные глаза Сайя, - всегда любил сто грамм на грудь принять!
- Я пьян тобой, моя любовь, Елена! С тобой мне море водки по колено! – начал заливать Мураки (сказался опыт, ведь не раз он такую же чушь впаривал Тцузуки).
- Мне не нужна ни ты, ни водка, - решительно произнес Тинн, - но раздобудь по евро сводки!
- Любимого ты моего зачаровала, - осенило Клэр. – Такой подставы в жизни не видала!
- Кому же нужен твой помешанный делец! – Сайя гневно ткнула пальцем в сторону Тинна. - А дружбе, нашей, кажется, конец!
Клэр подняла базуку, Сайя вытащила из ножен катану. Мураки и Тинн боязливо переглянулись.
- Дамы, решим же дело миром? – предложил Мураки.
- ПОШЕЛ В БАНЮ, МЫ ЗАНЯТЫ!
Дело зашло слишком далеко, поэтому Вис начал готовиться к контратаке. Энтузиазма он не испытывал, так как яоем что-то не пахло, но задание – оно и есть задание.
- Я знаю, ты меня сильнее в чем-то, - призналась Сайя, - я отдаю себе в этом отчет. Ты хоть и ниже, но меня так изобьешь, что на лице живого места не найдешь! Я не хочу с тобою драться, бывшая подружка!
- Не надо, поубиваете друг дружку! – вскинул руки Мураки, косясь на базуку Клэр.
- Действительно, чего патроны тратить зря! – фыркнула Клэр. – Я лучше побухаю у царя!
Гермия ушла. Елена взвесила на ладони катану.
- Мне стыдно, что за ссору учудили! Пойду и завершу я харакири!
На сцене остались мужики.
- Из-за тебя Елена суицидом жизнь покончить хочет, - недовольно сказал Тинн.
- Из-за меня? Что за слова козел этот бормочет! Быть можем, мы вопрос решим сей на дуэли честной? Тут рядом для могилы есть хорошенькое место!
Оба ушли, стреляя друг в друга гневными взглядами.
- Замутили мы проблему, друг мой Пак, - отметил Эйг.
- Не волнуйся, царь мой, все ништяк! Мы так не ржали очень долго, правда?
- Ну да, как ссорятся придурки – та ещё отрада! Но трупы здесь мне не нужны никак! Давай, ты обещал убрать бардак! Ты уведи парней подальше в лес, чтоб бодрости запал у них исчез. И как уснут они и лягут спать – ты поколдуй над дурнями опять!
Энви ударил ребром ладони по лбу, показывая свою готовность служить Отечеству, и унесся за кулисы. Эйг тоже свалил, вместо него вышел Мураки.
- Лизандр, козел, ты куда подевался? Неужто ты струсил и попусту сдался?
В этот момент из-за кулис выкрикнул Энви, подражая голосу Тинна:
- Конечно, гомиков боюсь я сильно! Но в бой пойду ради любимой!
Ради какой такой любимой?! – хотел было возмутиться Тинн, прижимая к сердцу десять рублей.
Зато Мураки взвился, словно ему кто-то попытался подбить здоровый глаз.
- Кого ты гомиком назвал, придурок чертов?! Иль не боишься ты моих осмотров?!
Мураки проклял «Тинна» на чем свет стоит и ушел. Зато пришел Тинн.
- Эй, педофил, куда ты в лес ушел? Или под сакурой себе ночлег нашел?
В этот момент на сцену вышел Лабрадор. С невозмутимой улыбкой он дал Тинну чашку чая и сказал:
- Успокойся, пожалуйста, а то полысеешь раньше времени. Я – призрак будущего. Я должен показать тебе то время, когда ты умрешь.
- Когда придет мне время умирать, придется Карлу морду набивать.
- Пожалуйста, посмотри сюда, - Лаб взмахнул рукой, указывая в сторону вышедших на сцену Мураки, Гермию и Елену.
Клэр поставила на пол табличку «Здесь похоронен Лизандр».
- Ну наконец Лизандр наш подох! А то заколебал меня сей лох! – расхохотался Мураки. – Меня на Рождество без денег он оставил! Теперь в земле, а я столетье справил!
- Меня он бросил в том лесу гремучем, - всхлипнула Клэр. – Меня там зомби сделали для кучи… Он жизнь мне отравил своей десяткой! Пусть в одиночестве сгниет в могиле гадкой!
- Он мне не сделал ничего плохого лично, - добавила Сайя. – Но не поспорю – в гробу он смотрится отлично!
И они ушли, дьявольски хохоча. Судя по лицу Тинна, его только что ему вдарило 220 вольт, потом дважды пронзила молния, потом контрольно на него упал рояль, а после этого он ещё попытался уползти, но упал в канализационный люк.
В глазах Лабрадора мелькнул какой-то злобный огонек. Но он быстро исчез.
- Ну что, не хочешь измениться? – с милой улыбкой поинтересовался Профе и ушел.
Тинн был в такой шоке, что лег спать прямо на сцену. К нему приковылял Мураки:
- Я не нашел Лизандра, как бы не искал… наверно, он в лесу навек пропал…
И тоже лег спать. Вышла Сайя.
- Что-то странное творится! Не могу ни застрелиться! Ни повеситься никак! Затупился мой тесак! Так я и скажу судьбе – видно, праздник на дворе.
И уснула. Вслед вышла последняя из черепашек ниндзя – Клэр.
- Я базуку потеряла! Я, наверное, устала! Утро ночи мудренее… Лягу спать я поскорее…
Наконец выпорхнул Энви, держащий в руке цвяточек.
- Спите и не бойтесь, бедные придурки! Вам я уготовил по местечку в Дурке! Но сперва верну Лизандру я мозги! Видя богача я дохну от тоски!
- Действие четвертое, последнее! – героически провозгласил Курт, горя от энтузиазма, ибо:
а) наконец-то выступление заканчивалось без взрывов
б) сцена и продюсер живы, а значит, конферансье заплатят
с) ему на руки попался козырной туз
д) погода сегодня больно хорошая
и) ему тоже налили
- Влюбленные спят, - продолжила Шана, которой налить отказались, так как она забыла паспорт дома, а на вид Аянами дал ей пятнадцать. – Приходят Титания, осел и хоббиты… тьфу, то бишь эльфы.
Как по сигналу приперлись Роза, Дарт и эльфы… то бишь хоббиты.
- Любовь моя, понять я не могу никак, - пробормотала Роза, - что ж пасынок-то мой такой дурак!
- Эй, Роза, а вы что, с Эйгом и правда теперь вместе? – удивленно спросил Дарт, у которого в памяти как-то не укладывалась сцена на Луне, когда Эйг с Розой, кажись, подорвались, и то, что происходило сейчас на сцене.
- Осел наш что-то затупил, - заметил Фродо. – Овса он много проглотил.
- Але, разве вы не должны были исполнять мой каприз? – нахмурился Дарт.
При слове «каприз» у Мураки дернулись веки, зашевелились уши, и дышать он стал чаще, но откуда-то на него упал немалых размеров кирпич (*^_^* <= Вис) , поэтому он вновь погрузился в сон.
- Какой каприз? Ты что, совсем того? Да мы в ослах не смыслим ничего! Сам выполняй свои капризы! Сдалися нам твои сюрпризы!
Дарт обиженно поджал губы, у него на глазах проступили слезы, поэтому у Лабрадора (он среди тусующихся за сценой был самым добрым и самым трезвым, так как пил чай на травах, а они давали эффект меньший, чем спирт вперемешку с водкой) проснулась совесть, и он вышел из-за кулис.
- Осел, не хочешь ли ты глотнуть освежающего Брукбонда?
- Кого? – охренел Дарт.
- Бонд. Брукбонд.
- А ты кто такой?
- Я призрак будущего, который пришел к Лизандру.
- Ну дык я ж не Лизандр.
- Логично.
И Лабрадор ушел за сцену, так и не передав Дарту чашку с Бондом. Хоббиты шокировано переглядывались, а у Розы на лбу заиграли желваки.
- Не могу смотреть на эту муть! Дайте мне хоть час вздремнуть! Может я очнусь потом, и забуду сей Дурдом!
Роза легла спать. Дарт пожал плечами и по привычке устроился у неё на коленях. Роза впала в капельку, но тут её тоже охватила ностальгия, и у неё в голове начали проноситься эпизоды заставки про Компанию драгунов.
Хоббиты взглянули на Равшана, тот милостиво разрешил им убраться восвояси (то есть продолжить спасать мир от Темного Властелина), и они довольно ушли. Вместо них пришли Эйг и Энви. «Оберон» схватил сына за шкирятник и столкнул с Розиных коленей, потом довольно протянул ей цвяточек.
- Ну что, пора нам все вернуть, малыш! Эй, женушка, ты ж трибунал проспишь!
Роза вскочила на ноги.
- Мне снился дикий сон, супруг! – она дико посмотрела по сторонам. – Там были Шуивил, Ширли и Мелбу Фрама…
- Титания ещё от сна не отошла, - пояснил Эйг.
- Да отошла я, меня просто рифма уже за…
- Воистину не отошла, мой царь, - своевременно перебил её Энви.
- А ты ему ещё поддакивай, мелкий…
- Мне кажется, Титанию нам нужно увести подальше, - Эйг схватил Розу под руки и потащил за кулисы.
- Нам надо отвести её скорей! В то место, что для Гермии припас Эгей, - подметил Энви и удалился.
В этот момент на сцену вышли Аянами, Россия и Энки.
- Это что за нафиг, блин? – Энки увидел свою дочь, спящую рядом с Тинном и Мураки. – Какую сцену мы глядим? Ты, доча, шо, совсем офанарела? Куда ж маман твоя глядела, пригрев у сердца прости…
- Давай, Эгей, без твоих шуток, - сверкнул фиолетовым глазом Аянами. – Ты лучше мелочь разбуди… Да на их лица погляди.
Энки с недовольным видом пнул Мураки, но тот был так оглушен кирпичом, что не шевельнулся, потом грозно навис над Клэр и Сайей. Девушки быстро вскочили без лишних предупреждений, а Тинн лениво приоткрыл глаза (те самые, холодно-голубые) и посмотрел на кирина.
- Что-то странное со мной случилось… Любовь к баблу куда-то испарилась…
- Ты вновь любовью возгорел ко мне, любимый? – просияла Клэр, притворяясь, что ОЧЕНЬ этому рада.
- Идет пусть к черту сей малец сопливый, - огрызнулся Энки. – Деметрий, чего лежишь ты аки зобми?
- Зомби? Амбрелла? Атака?! – сразу же насторожилась «Гермия», выхватывая откуда-то (только она и Вис обладают особой техникой вытаскивания холодного/горячего и твердого копчения оружия из воздуха) базуку.
Курт и Шана начали медленно ругаться, так как актеры один за другим принялись забывать о рифме.
- Ко мне тут Зависть приходила, - очнулся Мураки. Очнулся во всех смыслах, так как начал понимать, что вообще происходит. – И мозги бедному промыла. Я все ещё люблю Елену. За что такая мне проблема?!
- Все хорошо, что хорошо, - глубокомысленно заключил Россия, который даже и не пытался рифмовать.
- Так значит парочки у нас сложились, - довольно вынес Аянами, который почему-то ощутил себя верховным судьей (водка помогла). – И все проблемы разрешились. Так почему бы нам не посмотреть на представленье?
Все согласно кивнули. Проснулся Дарт.
- Дык что, мы репетируем резню, или как?! Вы где, народ?!
- Явление второе, - доложил Курт, скрещивая пальцы рук и ног (ВСЕ пальцы). Шана за его спиной танцевала ритуальный танец с бубном, молясь о том, чтобы в последнем явлении никто ничего не взорвал.
Актеры выстроились в ряд, ожидая выхода обычной афинской челяди. На сцену вышли парковцы.
- А вот и маньяк! – радостно воскликнул Майк. – А мы тебя обыскалися!
У Аянами вопросительно приподнялась бровь и спросил:
- Вы нам дадите представленье? Иль кончилось наше везенье?
- Не боись, товарищ милиционер, у нас все пучком, - заявил Джо.
Аянами обескуражено поправил фуражку.
- Представляем вашему офицерству, - провозгласил Честер, - спектакль под названием «Техасская резня бензопилой!»
Россия начал ржать (идея ему понравилась, ведь в фильме американцы резали друг друга разными острыми предметами), Мураки начал заинтересованно следить за происходящим, Клэр приняла стойку «Точно, резня по зомби», у Сайи промелькнула мысль, что фильм этот продюссировала Дива, а Тинн понял, что о нем забыли.
- Я решил исправиться! – гордо заявил Глава Британа, после чего на него уставились множество глаз.
- И перестать говорить в рифму? – удивился Майк.
- И это тоже! – не растерялся Тинн. – Я понял, что умру одиноким и… одиноким! Поэтому, Деметрий!..
Мураки заинтересованно замер.
- Беру тебя на работу! Будешь полы в Британе подметать! Теперь твое Рождество не испорчено!
- Я не понял, какие полы?! – наконец, возмутился Казутака. – Я согласен только проводить осмотры симпатичных, юных, кавайненьких…
Тут и зал, и актеры, и конферансье, и Кастор, и Равшан, и даже Луна-чан затаили дыхание, так как Мураки пересек опасную черту…
Из клубов пыли возник Вис. Линки среагировали молниеносно, решив, что это явление маньяка с бензопилой. Поэтому начали с дикими воплями бегать по кругу. Сайя и Клэр в создавшейся дымовухе приняли окружающих за зомби и хироптер, поэтому начали палить по сторонам. Мураки даже в клубах дыма ощутил на себе горящий адским пламенем взор Виса, поэтому решил испариться в водопаде белых перьев.
Тинн подумал, что очутился в фильме про Камуи и достал в бонус к перьям красные ленты. В царившем хаосе Россия почесал репу и похлопал Виса по плечу. Зря он это сделал. Все приспособления, которые инквизитор прятал в складках своего балахона, незамедлительно перестали исправно работать.
То есть рванули.
И на руины вышли Курт и Шана (с анимешными слезами на лицах), держащие в руках по бенгальскому огоньку.
- С Новый годом, друзья! – произнес Курт, ступая по обугленному телу Мураки.
- Желаем, чтобы и этот год принес вам…
- ВОДКИ И ТРАВКИ! – показались не участвующие в сценке, но разделившие всеобщую радость Эдрик и Лави. - И С ПРАЗДНИКОМ ВСЕХ!