[Keirin]

Помните: ползущее по траве тело, перетянутое крест-накрест белой униформой -это не враг, это наше молодое поколение, упорно двигающееся в сторону светлого будущего! Просим оказывать таким экземплярам всяческое содействие!

это я нашла, когда щас разбирала свои вордовские записи откуда это и ЗАЧЕМ мне это - ХЗ

а еще нашла ЭТО... господи, интересно, оливен мне тож покажется таким же наигранным штампом? я без смеха читать не могу.....

наверно, я хотела изобразить жуткий трагизм, который вышел забавно-пафосным

Волшебство Рождества
Погода сегодня была до ужаса дождливая, небо заволокли тучи неприятного тёмно-серого цвета, и даже большой рыжий кот Ники, сидящий на подоконнике, будто притаился и ожидал чего-то плохого. Уже немолодой библиотекарь Пьер Кэллоннэ, знавший времена и похуже, только недоверчиво качал головой. Отложив небольшой томик Шекспира на стол, он подошёл к окну и в глаза ему ударили яркие неоновые огни вывесок на магазинах. А ветер бушевал, крупный дождь молотил в стекло, деревья будто посходили с ума. «Ну и что, что сегодня Рождество», так и завывала погода саркастически, пытаясь достучаться до забитых предпраздничной суетой горожан.
Ники внимательно посмотрел на хозяина, а потом перевёл взгляд глубоких чёрных глаз на улицу. «А ведь ты отмечаешь праздник один, верно?» так и говорил невозмутимый кот.
Пьер только вздохнул. Его даже кот упрекает в этом. Со всех сторон он так и слышал то искренне удивлённые, то полные странной неприязни вопросы: «Но как же можно отмечать такой чудесный праздник в одиночестве? Почему? Где твои родные?»
Не было у Пьера никаких родных, только один огромный рыжий кот и целая библиотека. Не густо для праздника, который дарит счастье и надежду людям, позволяет двигаться в будущее с теплом на душе.
«Одна я буду говорить с тобой» завывала погода, не умеряя жестокого сарказма.
Пьер отвернулся и, следуя внезапному порыву, небрежно набросил старое пальто и выскочил на улицу. «Мы поборемся, подруга» обратился Пьер к ветру и снегу. Его жена умерла несколько лет назад в автокатастрофе. В ту ночь в случайный столб врезалась и умерла от потери крови и вся жизнь Пьера.
Он спешил по скользким улочкам родного города, от которого не смог убежать, и, похоже, никогда и не сможет. Ворвавшись в дверь первого попавшегося магазинчика, Пьер пустым взглядом уставился на переполненные безделушками полки. Зачем я здесь? Мысль оборвалась, как топором обрубили. Так надо.
— Вам нужно что-нибудь? — учтиво поинтересовалась продавщица, замотанная по уши в дождик ярко-красного цвета. В её голосе звучала неподдельная забота, праздник подействовал и на неё. Возможно, день назад она кричала на покупателей, возможно, даже неправильно отсчитывала деньги, но сегодня, в Рождество, она тоже хотела поделиться своим счастьем с другими.
Сегодня холодно, тупо подумал Пьер. Его взгляд упал на вещевой ряд, на огромный шарф розового цвета. Он большой и мягкий, и, наверно, очень тёплый.
— Мне, пожалуйста, этот шарф, девушка.
— С радостью, — в два шага она преодолела метра четыре, молниеносно и безжалостно упаковала шарф и протянула Пьеру в цветастой обёртке. — Надеюсь, ваша жена обрадуется.
Пьер улыбнулся девушке и протянул деньги, даже не попросив сдачи. Незачем портить другим праздник своими мыслями.
Сжимая свёрток под мышкой, он направился домой. Зачем ему этот шарф? Ему он не пригодиться, Ники тем более. Глупо тратить последние деньги на то, что тебе не нужно.
Ветер не успокаивался, а наоборот, взвыл с ещё большим усердием. Из-за снега ничего не было видно в радиусе двух метров. «Зачем я пошёл на улицу?» умилялся Пьер сам себе.
Но до библиотеки он добрался быстро, похоже, даже быстрее, чем до магазина. На пороге он остановился в нерешительности. На старых ступенях сидела маленькая девочка лет шести, в белой курточке, что делало её почти невидимой на фоне сугробов и летящего снега. Она тихо плакала, уткнувшись лицом в меховые рукавички.
Пьер, чьё сердце дрогнуло от жалости, заботливо дотронулся до плеча ребёнка. Девочка вздрогнула и подняла испуганные огромные голубые глаза на библиотекаря. Повисло молчание, заполненное неистовым завыванием ветра.
— Как тебя зовут, дорогая? — почему-то спросил Пьер.
— Анетт, — всхлипнула девочка, но страха в её взгляде Пьер больше не увидел.
— Что ты здесь делаешь? — продолжил Пьер.
— Дяденька, я потерялась. Моя мама где-то здесь, но я не…
На её глаза опять навернулись слёзы.
Пьер поднял Анетт на руки, чтобы успокоить. Что же ему делать? В такую погоду он не то, чтобы незнакомую женщину, он противоположную сторону улицы не найдёт. А сегодня Рождество, нельзя портить девочке праздник… Он толкнул дверь и вошёл внутрь.
Ники, лениво растянувшийся на подоконнике, повернул к хозяину голову. Пьер поставил Анетт на ноги, снял с неё курточку и проводил в комнату. Девочка ошарашено смотрела на книжные стенды, а потом в полном восторге подбежала к Ники. Пьер сбросил плащ, пристроил свёрток с шарфом на столе и задумался, чем же накормить ребёнка. Анетт, беспощадно лишающая Ники кислорода мёртвыми объятиями, бодро спросила у Пьера:
— А где ваша ёлка, дяденька?
— У меня нет ёлки, дорогая.
Анетт непонимающе уставилась на него:
— А как вы понимаете, что пришёл праздник? С ёлкой приходит праздник вместе со счастьем. Так никто ничего не поймёт и не станет радоваться.
Пьер недоумённо приподнял брови.
— Праздник заключается не в этом, дорогая.
— В рождественских гимнах?
— И не в них.
Анетт нахмурилась, для неё рушились представления о совершенно очевидном и логичном.
— А в чём тогда?
Пьер посмотрел в окно. Анетт проследила за его взглядом. Погода бушевала. Но люди всё равно не могли не выйти на улицу в канун Рождества. Пьер разглядел старушку, медленно и настойчиво пролагающую свой путь сквозь стену снега. Ей навстречу шли два парня, размахивая пакетами. До библиотекаря донеслись голоса:
— Счастливого Рождества, мальчики! — бодро воскликнула старушка.
— Счастливого Рождества, бабушка! — отозвались парни, никогда бы не уступившие место в автобусе этой бабуле в обычный день, но не в этот.
Лицо Анетт озарила вспышка понимания.
— Я поняла, дяденька. Это люди. Люди делают счастье, а не ёлка.
Пьер кивнул. Неожиданным порывом он схватил пакет и протянул его девочке. Глаза Анетт радостно расширились.
— Подарок, дяденька! А как вы…
Н она не закончила, детская порывистость захлестнула девочку. Быстрыми расчётливыми движениями она освободила шарф от яркой обёртки.
— Какая прелесть! Спасибо, дяденька! Но я не могу тебе ничего подарить!
— Не нужно.
— Как ненужно? — опять удивилась Анетт.
— Ты уже подарила мне кое-что. Рождество.
Но Анетт уже углубилась в изучение своего подарка.
Вечер прошёл просто чудесно. Пьер даже и не мог подумать, что одна маленькая девочка сможет принести ему столько счастья. Настоящее Рождество. Её искренний смех, который он так давно не слышал, пробудил в нём жажду счастья, казалось, навсегда покинувшую его.
Уже за полночь в его дверь постучали. Пьер, опьяненный весельем, остолбенел, когда увидел на пороге женщину, с до боли знакомыми голубыми глазами.
— Вы мать Анетт! — понял он. — Но как вы нашли меня?
— Ваша соседка сказала, что видела вас с Анетт, — улыбнулась женщина миролюбиво. — Спасибо, что позаботились о моей дочери. Я так волновалась. Надеюсь, она не доставила вам никаких неудобств?
— Ни сколечко, — тоже улыбнулся Пьер. Ему нравилась эта женщина. — Заходите.
— С радостью. Мой муж сегодня работает, и я просто не знала, как сегодня буду отмечать Рождество одна.
Она вошла, и тут же раздался радостный вопль Анетт.
Пьер улыбнулся сам себе. К нему вернулось и веселье, и жажда жизни. Огонёк рождественского настроения вспыхнул в его душе всепоглощающим пожаром. Он хотел жить! Жить и идти вперёд с этой лёгкостью на душе.
Ветер завывал, но Пьер уже не думал, что этот звук пугает. Наоборот, снежинки кружились в водовороте всеобщего веселья.
«Спасибо тебе, старая подруга», мысленно обратился Пьер к погоде. «Ты привела ко мне Рождество. На этот раз ты победила».
«Я всегда побеждаю, старый друг», взвыл ветер, унося праздничные крики и музыку.

@темы: писанина