2 ГЛАВА

[Keirin]

Это она.
Произведённые изменения:
Появились намёки на то, как относятся друг к другу боги и Манэ
Появились странные обращения (всякие милорды... по этому поводу нужно вмение, просто мне припёрло, но мож это перебор??? Ещё вопрос относительно шуточек Траана в разговоре в Пруиной... Они в тему???????)

"2 глава... йо-хо-хо и бутылка рома"

Траан просто не мог себе представить повседневную жизнь такого человека, как Манэ, не просто его распорядок дня, но и место проживания. Но, как оказалось, ни в первом, ни во втором, ни даже в третьем не было ничего неожиданного. Дитя по имени Манэ жил в небольшой квартирке в самом центре городка, в полнейшем одиночестве, не работал, не учился, а просто существовал, ожидая момента, когда он, наконец, найдёт нужного ему человека. Проводника.
Сразу же заинтересовавшим Траана вопросом стало то, как Манэ, безработный мальчишка, умудряется платить за квартиру. Дитя на это лишь разводил руками и с хитрой улыбкой говорил: «Потом сам узнаешь, Ан». Траану казалось, что почти всё, что окружает Манэ, окутано в дымку таинственности и мистики. И его нельзя было за это винить.
Траан до сих пор сомневался, не является ли эта история с мобильным телефоном обычным розыгрышем. Телефон, к слову говоря, остался при нём. Манэ отказался принять его обратно, сказав, что Процелла ещё может выйти на связь, да и вообще подобная нить, перетянутая из одного мира в другой весьма удобна. Увы, подобное излишество, по словам Манэ, было лишь временной мерой, поэтому в скором времени телефон можно было просто выбросить за ненадобностью.
Манэ вёл себя настолько непринуждённо, что это вызывало в Траане смутные опасения. Ему казалось, что Дитя объясняет всё это уже не раз, что каждое слово будто вырезано в его памяти тысячами повторов. Это задевало Траана, так как его воспринимали не как «нового» проводника, а как «очередного» проводника. Поэтому в обществе Манэ он часто злился, был слишком резким и угрюмым. Манэ сначала не обращал на это внимания и по своему обычаю невозмутимо улыбался, но потом в его голосе начало нарастать недоумение. Видимо, поведение Траана как-то выходило за рамки его представления о проводниках.
Что же до самого Траана и его мыслей по этому поводу, то он был донельзя заинтересован и в какой-то мере испуган. Да, он согласился стать проводником этого странного мальчишки и вроде как был готов отправиться в это неведомое зазеркалье, но что-то внутри его говорило, что это путешествие может обернуться чем-то опасным. И это исключая того, что логически он не мог представить существования подобного мира, где людские пороки и добродетели, качества и эмоции принимали человеческую форму. Какое-то время Траан дивился самому себе, подобному легковерию со своей стороны. Ведь никто бы никогда не поверил в существование подобного. Но что-то внутри него говорило, что это чистая правда. Наверно, это и было одним из критериев, по которым выбирался проводник. Что ни говори, проводник тоже был частью зеркала.
С того момента, как Манэ впервые появился перед Трааном и Клеми на берегу залива, прошло уже достаточно времени, но Дитя до сих пор даже не заговаривал о том, чтобы отправиться за зеркало. Это и настораживало Траана, и почему-то успокаивало. Но он прекрасно знал, что рано или поздно это произойдёт. То есть, он узнает, правда ли это, или вымысел.
И, разумеется, в скором времени это произошло.
Манэ сам пришёл к Траану. То есть, проводник обнаружил мальчишку, сидящего на кухне и мирно попивающего чай.
- Почему ты здесь? – Траан раздражённо кинул рюкзак на стул и полез в холодильник.
- Но ведь дома никого нет, - просто ответил мальчик. – Почему я не могу ходить по нему?
- Ты нарушаешь границы частной собственности, вот почему. Как ты вообще умудрился попасть внутрь?
- У каждого должны быть свои маленькие секреты, Ан.
Траан поднял угрюмый взгляд на мальчика, но тот лишь лучезарно улыбался. Проводник готов был поспорить, что ещё чуть-чуть, и Манэ начнёт хохотать во весь голос. Но, по-видимому, Дитя слишком хорошо умел держать себя в руках. Это было второй вещью, которая пугала Траана. Манэ слишком походил на машину, чем на живого человека, и тем более в нём ничего не выдавало мальчишки. Траан не знал, что за монстр сейчас сидит перед ним, но это точно был не ребёнок.
- Что-то случилось? – спросил Траан.
- Мне скучно, Ан, - ответил Манэ, и проводник даже вздрогнул. – Я дал тебе время привыкнуть к мысли о происходящем, но у меня не бесконечный запас терпения. Сидеть без дел очень утомляет. Но мне кажется, что даже сейчас ты ещё не готов. Почему?
- Не важно, - огрызнулся парень, не поворачиваясь к Манэ.
- Ты трусишь? – спросил Манэ осторожным голосом, в котором легко читалось ехидство.
- Гадкий ребёнок! – Траан резким движением вытащил из рюкзака первую попавшуюся книжку и швырнул ей в Манэ.
Но книжка не достигла цели, зависнув где-то в сантиметре от лица мальчика. Манэ удивлённо открыл книгу под скрип зубов Траана. Прочитав пару строчек, Манэ поднял серые глаза на Траана и заинтересованно спросил:
- Что это?
- Это? – парень внимательно рассмотрел обложку и безразлично пожал плечами. – Вычитал в Интернете, что эта книжка пользуется популярностью, вот и купил. По-моему, ничего особенного.
- Ты купил вещь, просто потому, что другие что-то там о ней писали? – подозрительно прищурился Манэ. – Знаешь, так можно и разориться. Но, кажется, в этой книжке что-то есть. Что писали люди в сети, Ан?
- Ну, если подумать… То, что ты держишь в руках, не оригинал, а пересказ основной книги другим писателем. По легенде, врач по имени Солитудо написал волшебную книгу о своей любви к пациентке и дал прочитать её близкому другу Ливору. Ливор сам был влюблён в ту девушку, поэтому, прочитав только что опубликованную книгу, бросил её в огонь, сказав: «Что за ужас! Это недостойно печати! Друг мой, не позорьте себя!» Солитудо был настолько опечален и испуган, как он думал, неудаче, постигшей его шедевр, что он сжёг все копии своей книги, а потом исчёз. Ливор же женился на той самой девушке и написал свою книгу, посвятив её молодой жене. Именно книгу Ливора, пересказ оригинала, ты сейчас держишь в руках. Хм, то есть, держал…
Книжка с грохотом упала на пол, и теперь Манэ смотрел на неё, как на нечто отвратительное.
- Это мёртвая книга, написанная мёртвым человеком, - с презрением сказал Манэ, возмущённо посмотрев на Траана.
- Что значит «мёртвым»? – опешил проводник и поднял книгу с пола.
- Боги, что обитают за зеркалом, бывают живыми или мёртвыми. Если в чёловеке преобладают качества мёртвых богов, то и сам он становится мёртвым.
- Хочешь сказать, что с лёгкостью делишь людей на два класса?
- Я не могу сказать, что делаю это с лёгкостью. Просто это очевидный факт. Это есть или этого нет. Бывают живые, а бывают мёртвые люди, и это тоже факт. Со времен ты поймёшь разницу и схожесть между такими людьми. Всё-таки, путешествия за зеркало никого не могут оставить равнодушными. Это похоже на некоторое вскрытие человеческого подсознания, в котором всё так же сложно, как и у обычного человека. Ведь нельзя смотреть на вещь с одного и того же ракурса. Поэтому не торопись судить меня в том, что я делю людей на классы. Я не утверждаю, что мёртвый человек – плохой и не заслуживает уважения или любви. Это действительно глупо.
- Я действительно пока не понимаю, - нахмурился Траан. – Но и соглашаться с тобой я не буду.
- Может, тебе смириться с тем, что за зеркало всё-таки придётся отправиться? Или этой отсрочкой я потушил твоё любопытство, оказавшееся так кстати?
- Клеми была права, ты просто дьявол! – Траан не удержался и язвительно усмехнулся. – Откуда ты это всё знаешь? У меня что, маркером на лбу написано, что я чувствую?
- Я знаю лишь то, что ты позволяешь мне узнать, - слишком уж серьёзно ответил мальчик и спрыгнул со стула. – Я не могу знать того, чего не вижу и не слышу, не переоценивай мои возможности. Но и не недооценивай важность того, кем я… нет, кем мы являемся. Если я выбрал тебя, и ты согласился, то рано или поздно мы попадём за зеркало. И не стоит трусить, или отговаривать себя, или убеждать в чём-то. Дело сделано.
Траан не знал, чем ему на это ответить. Сейчас Манэ казался ему очень одиноким и серьёзным, будто треснула его обычная маска невозмутимой любезности, открыв на миг настоящие чувства мальчика: неуверенность, отчаяние, страх. Будто Манэ хотел просить помощи у мира, но боялся, что мир тот час же отвернётся от него. Наверно, за всё это время Траан не видел на лице Манэ ни одной искренней улыбки.
- Я ни от кого не бегу, не прячусь и ничего не выдумываю. Если ты хочешь отправиться за зеркало, мы это сделаем, - фыркнул Траан, но голос его почему-то прозвучал тихо и сдавленно.
Манэ посмотрел на проводника такими же потерянными глазами, но на его губы легка слабая благодарная улыбка. Траан вздохнул и спросил:
- Как мы попадём за зеркало?
- Первые три раза я могу попасть туда сам, - свом обычным деловым и любезным тоном произнёс Манэ. - Потом придётся немного постараться, но это уже потом. Поэтому всё, что нам надо, это любая зеркальная поверхность.
- Зеркало? – задумался Траан. – Просто любое зеркало?
- Чтобы оно было достаточного размера. Слишком маленькое не выдержит нагрузки и разобьётся, а тогда мы не сможем вернуться обратно. Если ты хочешь рискнуть…
- Этот вариант не обсуждается! – Траан резко встал. – Тогда у нас не остаётся выбора. Вперёд, Манэ.
И проводник уверенным шагом направился в ванну. Манэ только покачал головой, но, естественно, быстро пошёл за ним.
Траано спиной ощущал прямой взгляд Дитя, идущего сзади. Проводнику показалось, что Манэ волнуется, хотя представить неуверенного и взволнованного мальчика казалось ему немыслимым делом. Манэ действительно был другим.
Траан не мог знать, насколько зеркало было важно для Манэ, но сейчас ему казалось, что оно занимает в его жизни одно из первых мест. Как говорила Процелла, Дитя – создание зеркала, то есть Манэ оно то же самое, что и родитель. Траану было трудно представить, какими должны были бы быть чувства Манэ к зеркалу, вообще всё это казалось ему чем-то нереальным, но спросить об этом он не мог. Ему казалось, что подобный разговор ранит Манэ, напомнит о чём-то ужасном, и мальчик окончательно уйдёт в себя. Хотя Траан не мог точно утверждать, что Дитя окажется настолько мягким и ранимым.
Траан сам не заметил, как оказался в ванне. Он с удивлением посмотрел на своё отражение: синие глаза, тёмные волосы (причёсывался он сегодня, или нет?), недовольно сдвинутые брови. Страх, да и только. А чуть ниже довольно улыбается Манэ. Дитя был по плечо Траану, поэтому смешно выглядел, когда иногда с серьёзным видом пытался что-то втолковать своему проводнику откуда-то снизу. Траан в такие моменты затыкал уши и начинал напевать что-то несуразное. Так они и ходили по комнате, поющий Траан, а за ним недовольный и тараторящий Манэ. В общем, скучать им не приходилось.
- Ну что, ты готов? – спросил Манэ, выглядевший одновременно серьёзно и взволнованно.
- Ещё бы! – почти прошипел Траан. – Начинай быстрее!
Манэ хихикнул. Этот звук прозвучал неожиданно, и почему-то обрадовал Траана.
- Только не думай, что я странный, - сказало Дитя. – Просто по другому нельзя.
Траан на всякий случай кивнул.
Тогда Манэ опустился на колени перед зеркалом и закрыл глаза. Действительно, выглядело это довольно-таки странно, учитывая то, что Траан в ожидании присел на бортик ванны. Манэ сложил вместе ладони, скрестив пальцы, и будто бы молился. Или общался. Траану показалось, что Дитя ведёт мысленный разговор с тем самым особым зеркалом.
- Всё, - вдруг сказал Манэ, повернувшись к проводнику. – Я связался с Шо, в следующий раз будет намного быстрее. Ан, чего ты ждёшь? Пойдём!
- Как? – только успел спросить Траан, когда Манэ схватил его за рукав и швырнул в зеркало. Парень ожидал, что врежется лицом прямо в стекло, но, к счастью, история с зеркалом не оказалась выдумкой.
Траан будто бы прошёл сквозь стену в своей ванной и вышел в новый, другой мир… Или отражение нормального мира. За ним была всё та же стена, перед ним – ванна, но вот остальное… Остального не было. Только ванна, зеркало и голые стены. Будто за какую-то секунду комнату обчистили воры-профессионалы. Совершенно другая реальность.
Сзади из стены вышел Манэ и тут же глубоко вздохнул.
- Я вернулся… - с закрытыми глазами произнёс дитя.
- Тебе здесь хорошо? – спросил Траан удивлённо.
- Здесь я дома, - с улыбкой ответил Манэ. – Зеркало, оно как наркотик. Но оно – мой дом и мой создатель.
- А где мы? – проводник ещё раз осмотрелся.
- Это отражение твоего дома в зеркале. И здесь живёт бог, который преобладает в твоей семье, - пояснил Манэ.
- Богов так много? – ошарашено обернулся Траан. – Если боги живут в каждом доме…
- Во-первых, нет совершенно одинаковых людей, поэтому существует множество богов, - покачал головой Дитя. - Во-вторых, боги могут переезжать в очень похожие дома, но это бывает очень редко, так как, я уже сказал, не бывает одинаковых чувств. Для меня, как для Дитя, не обязательно встречаться со всеми богами, а достаточно поговорить с наиболее сильными. А сейчас мы можем посмотреть отражение твоей семьи, Ан.
Траан кивнул, и они с Манэ вышли из ванны. В комнатах было пусто. Не было ни мебели, ни обоев, ни даже стёкол в окнах. Будто дом был только что построен. Проводника пронзило странное чувство, словно одиночество и тоска смешались в этом месте с ощущением, что так и должно быть и что это и есть настоящий покой.
Траана это испугало, так как то, что видел – было ужасным. Пустота, которая кажется уютным домом – это пугает. Он поражённо осмотрел комнату, в которую они с Манэ вошли, и ещё раз поразился тому, что в ней было совершенно пусто.
Только, у окна стоял высокий мужик крупного телосложения, с лицом задумчивым и хмурым, но создавалось впечатление, что через секунду его широкие губы растянутся в улыбку и он захохочет подобно какому-нибудь викингу.
Траан в замешательстве замер. Неужели это и есть бог его семьи? Мама, роди меня обратно…
Странный мужчина повернул к нему голову, а потом взгляд голубых глаз упал на стоящего рядом Дитя. Манэ выглядел даже более странно, чем обычно. Он как всегда улыбался, но во взгляде застыло несвойственное ему чувство превосходства и лёгкого раздражения.
- Милорд Манэ! – заметно оживился мужчина, на лице которого расплылась та самая вышеупомянутая улыбка, обнажившая крупные белые зубы. – Вы проснулись! А это, как я понимаю, ваш новый проводник?
- Именно, – кивнул Манэ, а Траан только промычал:
- Ээээ…
- А он не многословен! – засмеялся мужик. – По-моему, он в шоке! Что вы там с ним сделали, что он всё ещё в шоке? Или это дело рук Процеллы? Как давно я её не видел, вот, появился шанс навестить её без подарка… Она же постоянно что-то просит, несносная женщина. А как зовут этого испуганного юношу?
- Я не трус! – тут же вскричал Траан, а Манэ ответил:
- Это Траан, он легко злиться и любит нагрубить, но он всё равно хороший. Ан, это Шо, он тот, кто помогает мне попасть в зеркало.
- То есть, он не бог?
- Нет, малая часть моей личности, которая позволяет мне вернуться в зеркало. Ведь если Шо, эта нить, исчезнет, я никогда не найду дорогу назад.
- Как всё запутано, - протянул Траан, но в мыслях облегчённо вздохнул. Это не бог его семьи!
- Я вижу, юноша пришёл в себя, - ослепительно улыбнулся Шо. Траана аж передёрнуло.
- Шо, кто сейчас живёт в этом доме? – Манэ бросил на Траана насмешливый взгляд, так как сразу понял, что проводника съедает любопытство. – Хотя, кажется, я догадываюсь…
- А, ты про Фэлиса? Он сейчас… хм.. в общем, как обычно, - было видно, что добрый Шо не хочет закладывать знакомого бога, но и промолчать не может.
Траан почувствовал, что запахло палёным. Манэ в замешательстве почесал затылок.
- Ну и что за Фэлис? – угрюмо поинтересовался проводник.
Шо закашлялся в кулак, а Манэ примирительным голом сказал:
- Фэлис – это мёртвый бог, Ан. Но он не очень плохой. Фэлис олицетворяет разрозненность человеческого общества, одиночество личности, вечные скитания, замаскированные под благополучие. Наблюдая за твоей семьёй, Ан, я подозревал, что Фэлис станет её отражением. Фэлис – неприрученное создание, которое играет в близкие отношения, но бежит от них. Как ты своей семьёй живёшь вместе, общаешься, любишь, но ты всегда один. Родители бегут от вас, детей, вы же ищите независимость. Вы – иллюзия семьи, вы хотите быть вместе, но оказываетесь где угодно, кроме дома. В этом и смысл существования Фэлиса. Он – видимое благополучие, но одиночество и бегство от людей и отношений внутри. Проще говоря, в вашей семье нет доверия, а лишь иллюзия такового.
- Поняяятно, - протянул Траан сухим тоном.
- Не стоит грустить! – подбодрил его Шо. – Вот увидишь Фэлиса, поймёшь, какой он замечательный, только очень уж любит сбегать… Кот, да и только! Никак его не приручишь!
- Хм… - глубокомысленно ответил Траан.
- Ан, - Манэ посмотрел в глаза своему проводнику. – Только, пожалуйста, не пытайся изменить своего бога. Фэлис навсегда останется таким, какой он есть сейчас. Он никогда никого не полюбит, будет бежать от близких к другим. А если сбежит к тем другим, то и у них надолго не задержится. Такова его суть. Ты можешь только поселить нового, живого бога. Люди могут изменить себя, если захотят, а но не боги. Ты меня понимаешь?
- Ясно, ясно, - отмахнулся Траан раздражённо. – Лично мне так даже нравится. Чем меньше надоедливых богов, тем лучше.
- Рядом с Фэлисом ты стал бы очень сильным… - туманно протянул Шо, а Манэ согласно фыркнул.
Траан вспыхнул и яростно произнёс:
- Я всё понял! Процелла мне рассказывала! Рядом с теми богами, которые ко мне ближе, я становлюсь сильнее и наоборот. Значит, я бегу от привязанности? Бред. Я не верю в это, громила. И ты, Манэ, послушай, я совершенно не похож на этого вашего Фэлиса. Пошли отсюда, Манэ. Ты ведь должен встретить какого-то из сильных богов?
- Разумеется, – кивнул Манэ, но было видно, он во всю наслаждается злостью своего проводника. – Но сначала я схожу и навещу Процеллу. Шо, проводишь меня.
Мужчина будто и не замечал, что Манэ относиться к нему не совсем уважительно.
- Естественно! – бодро ответил Шо. – Я же сказал, такой случай нельзя упускать! Ваш новый проводник тоже пойдёт?
- Я бы хотел посмотреть на этот мир, - поспешно воскликнул Траан. Он почему-то чувствовал себя неуютно между Манэ и Шо. Ему казалось странным, что Шо так боготворит Дитя, а сам Манэ относится к здоровяку весьма прохладно. Будто мальчик устал от подобного обращения и обозлился на Шо, который, в свою очередь, подобно маленькому ребёнку любил Дитя и не верил, что он может относиться к нему плохо.
Манэ пронзил Траана внимательным взглядом, но согласно кивнул.
- Ты можешь ходить по зеркалу в одиночестве, Ан, ведь здесь я всегда могу почувствовать, где ты находишься. Скоро и ты сможешь различать моё местонахождение, но не сразу. Только будь осторожен. Боги сразу поймут, что ты отличаешься от них. Проводник сразу окажется белой вороной, а боги бывают как живые, так и мёртвые.
- Я не ребёнок, справлюсь как-нибудь, - отмахнулся Траана для себя подалуй слишком легкомысленно. - Манэ, иди к Процелле. Поболтай с ней и побыстрее возвращайся, хорошо?
Дитя кивнул, причин для возражений не было, и они вместе с Шо вышли из дома.
Траан ещё немного посмотрел по сторонам, позлился про себя на Фэлиса, решил, что когда вернётся домой, обязательно поговорит по душам с родителями, а потом, плюнув на всех и вся, вышел на улицу. Ждать Манэ в этом пустом месте было просто скучно, а не воспользоваться ситуацией глупо.
В общем, у Траана просто не было выбора.
Внешний мир, хоть и зеркальный, от обычного не особо отличался. Только показалось удивительным, что вокруг не было видно ни одного вида транспорта, на дороге ходили пешком и иногда мелькали повозки, будто соединились две параллельные реальности. Хотя и нельзя было сказать, что этот мир лишён современной техники – это красноречиво доказывал мобильный телефон, по которому разговаривала Процелла. Этакое средневековье среди высотных домов, да ещё плюс необычность одежды богов. Все они были одеты в просторные одежды, чем-то напоминающие балахоны, и украшены многочисленными украшениями, в основном бусами. Попадались, конечно, и боги в современной одежде, но Траан догадывался, что эти боги олицетворяют желание быть непохожими на других.
И, естественно, как только Траан вышел на улицу, удивлённые взгляды людских эмоций сразу же устремились к нему. Траан действительно ощутил себя каким-то уродом. Боги смотрели на него изумлённо, некоторое радостно, а некоторые с враждебностью. Через несколько секунд ошарашенного просмотра Траана, боги начинали шарить взглядом по пространству рядом с ним: видимо, в поисках Манэ. Но, не видя рядом Дитя, боги не решались заговорить с человеком.
Ну и пожалуйста, подумал Траан обиженно, и гордо приподняв подбородок, пошёл по улице. С чувством растущего внутри смеха, проводник наблюдал, как боги осторожно обходят его стороной. Не все здесь такие, как Процелла, заметил про себя Траан. Осторожничают, может быть, боятся. Во всяком случае, уважают. Нет, не от всех богов есть только вред…
Почему боги боятся проводника? Может, у них есть какая-то причина? В общем-то, Траан почти что ничего не знал о жизни за зеркалом. Единственное, что он знал от Процеллы и Манэ – есть зеркало, есть живущие в нём боги и есть Дитя, который по ведомым только ему причинам должен встретить наиболее сильные людские эмоции.
Задумавшись о своём, Траан не заметил, как налетел на кого-то. Проводник охнул и упал на землю. Рядом грохнулась молодая женщина, схватившись за голову.
- Извините! – воскликнула незнакомка, как только открыла глаза и осознала ситуацию. – Извините, пожалуйста! Я не хотела вас сбить… Проводник?
- Д-да… Вроде бы.
Женщина смотрела огромными испуганными глазами. Траан же отметил, что выглядит она как обычная горожанка: в руках пакет, никаких бус и странных одежд. Обычная женщина обычного города… Исключая то, что сейчас они находились за зеркалом.
- Извините, - ещё раз повторила женщина, поднимаясь на ноги. – Я такая невнимательная…
- Вы богиня? – спросил Траан удивлённо.
Глаза женщины стали ещё шире.
- Нет, нет, что вы. Пойдёмте, здесь недалеко мой дом. Я очень виновата, может, мы выпьем у меня чая?
Траан согласно кивнул, но думал совершенно о другом. Не богиня? Человек? Но в зеркале могут жить только людские эмоции, то есть боги. Человек не может попасть сюда. Но она утверждает, что она не богиня… Тогда, может, она такая же, как Шо? Часть личности дитя, оставленная, как нить? Ведь Манэ не первое дитя, так говорила Процелла. Что бывает, когда дитя остаётся на земле, а такие, как Шо, остаются за зеркалом? Умирают? Или живут, как эта женщина?
Глубоко задумавшись, Траан даже не заметил, как вместе с женщиной подошёл в её дому. Незнакомка скромно потупилась и открыла дверь. Дом как дом, только и подумал Траан, входя внутрь. Ничего особенного.
- Ты проходи, - несмело улыбнулась женщина. – Я приготовлю тебе чай.
- Хорошо, - и чего это он сегодня такой сговорчивый? Траан удивлённо заметил, что, общаясь с этой женщиной, он не чувствует никакой скованности, а наоборот, хочет разговаривать с ней обо всём. Этой женщине хотелось открыться.
Траан осмотрелся вокруг, не заметил ничего необычного, и сел за стол. Из кухни раздался бодрый голос хозяйки:
- Меня зовут Пруина! Все почему-то называют меня Снежинкой, - она хихикнула. – Я их совсем не понимаю!
- Снежинка Пруина, - усмехнулся Траан еле слышно, а потом уже громко произнёс: - Меня зовут Траан, меня почему-то называют трусом. Уж я-то совершенно не понимаю, в чём здесь проблема.
Пруина звонко рассмеялась, будто между ними треснул лёд. Она вышла из кухни, держа в руках поднос с чашками и маленьким чайничком. Траан помог ей накрыть на стол, а потом опять сел.
- Значит, вы не богиня, - задумчиво повторил проводник. – Почему вы здесь?
- Я понятия не имею, - покачала головой Снежинка, разливая чай. – Я обычная женщина, просто живу здесь и никому не мешаю. Я занимаюсь своим маленьким делом и всё. А вот ты, Траан, что здесь делаешь? Я раньше тебя не видела.
- Я проводник и прибыл сюда вместе с Манэ, - ответил Траан, ожидая увидеть какую-нибудь реакцию на лице собеседницы, но она продолжала мило улыбаться.
- Милорд Манэ? Милый мальчик. Значит, ты тоже человек? Как это хорошо!
- А чем вы занимаетесь? – Траан пригубил чай. Вкусно.
- Я коллекционер, - ответила Пруина воодушевлённо. – Вот и сегодня я ходила за очередным экспонатом, его трудно было раздобыть. Как-нибудь я покажу тебе свою коллекцию, Траан. Я так ей горжусь! Я столько сил вложила с её создание!
- Это замечательно, иметь цель и идти к ней несмотря ни на что, - кивнул Траан. – Даже если на пути трудности, их всегда можно преодолеть, - что не смог Солитудо.
- Именно! – хлопнула в ладоши Пруина. – Ты абсолютно прав, Траан! Особенно это замечательно, когда, в конце пути, пройдя все испытания, ты получаешь то, за что боролся! Ничто не сравнится с этим! Нельзя бросать начатое в начале пути, это ужасно. Это трусость…
Что-то все сегодня говорят о трусости, подумал Траан, но особого неудовольствия не почувствовал. С Пруиной было хорошо и уютно, как с родным человеком. Как с человеком, на которого ты очень похож…
- Траан, - вдруг задумчиво сказала Пруина. – Ты замечательный человек. Как бы я хотела, чтобы ты был со мной всегда. Мне так хорошо, когда ты рядом.
Знакомое ощущение. Траан нахмурился. Что-то говорило ему, что всё это не просто так, что все слова, произнесённые Снежинкой, имеют странное и таинственное значение. Но Пруина засмеялась – и все сомнения испарились.
Траан не знал, сколько часов провёл, разговаривая с Пруиной. За окном уже стемнело. Интересно, как там Манэ? А какая, в общем-то, разница. Главное, что здесь хорошо и ничего плохого никогда не случится.
- Траан, - Снежинка встала, чтобы убрать грязную посуду. – Я сейчас вернусь. Можешь осмотреться пока здесь. Или, может, тебе уже пора? Я тебя не задерживаю?
- Нет, конечно же, нет, - замотал головой проводник. – Я подожду, сколько угодно, Пруи.
Женщина рассмеялась и скрылась за дверью. Траан подпёр голову кулаком и уставился на гладкую поверхность стола. Его переполняла подозрительная бодрость, будто он выпил литров десять кофе. Странно, ведь пил Траан вроде бы чай…
Чтобы хоть как-то занять себя, Траан встал и обошёл комнату пару раз. Из неё вели две двери: одна на кухню, другая пока неизвестно куда, но проводник не решался войти туда без разрешения Пруины. Пройдя в очередной раз мимо стола, Траан нечаянно задел лежащий на нём пакет, который Пруина несла тогда в руках. Оттуда вывалилась книжка в старом переплёте.
Траан с интересом поднял книжку. Пруина говорила, что нашла новый экспонат для её коллекции, тогда, наверно, это он и есть?
Как же она называется? «Крик богини. А. Солитудо»
Траан рухнул на стул. Солитудо? Неужели, это подлинник? Неужели, Солитудо не сжёг все свои книги? Неужели, Пруина смогла найти её? Но почему эта книга оказалась в мире за зеркалом? Надо спросить у Манэ, может ли предмет пересечь границу миров… Манэ. Чёрт, он же, наверно, ищёт его, Траана!
Проводник резко вскочил со стула. Надо возвращаться! Но… что за коллекция тогда у Пруины? Человек ли она? Слишком много непонятного…
- Чёрт, - прошептал Траан взбешённо. Что делать? Он не знал, как вернуться в свой дом, так как не помнил, как попал в дом Пруины. Он не чувствовал присутствия Манэ. А Пруина казалось слишком подозрительной, чтобы спрашивать у неё что-либо.
- Траан, тебе там не скучно? – спросила из кухни Снежинка. Как ни в чём не бывало.
Но на этот раз Траан что-то уловил в этом голосе. Он не врал, звучал обычно, но был не таким… он не был живым…
Теперь ясно, что чувствует Манэ. Понятно, что он имеет в виду под разницей между живыми и мёртвыми. И хотя проводник пока не знал, что именно не так в Пруине, он понимал, что она несомненно мёртвая. Поддавшись панике, Траан бросился во вторую дверь, за которой мог находиться ответ. Траан вбежал и захлопнул за собой дверь. Тут же перед ним раскинулся огромный зал, наполненный картинами, скульптурами, полками с книгами, даже какими-то современными чертежами и бумагами, макетами, кулинарными блюдами и многим другим. Траан мог поклясться, что здесь есть всё, что когда-либо могли создать люди.
- Не может быть… - прошептал Траан ошарашено. – Этого просто не может быть…
Пруина, какой бы хорошей коллекционеркой она ни была, просто не смогла бы создать подобную коллекцию. Она не может быть человеком…
У Траана подкосились ноги. Он чувствовал себя героем телесериала, в первой же серии попавшим в неприятности. Но, одновременно с испугом в его душе родилось новое чувство, которому он не мог дать определённого описания. Наверно, это была жажда риска, сумасшествие, адреналин. Почему-то сердце радостно забилось, но это чувство быстро исчезло, поддавшись натиску нахлынувшего страха.
Всё-таки, сейчас Траан находился в другом мире. Это звучало немыслимо, но он действительно находился там, где не мог с уверенностью действовать. Проще говоря, он находился на враждебном поле и не знал, какой ход с данной ситуации мог бы стать правильным.
Траан попытался справиться с паникой и резко обернулся к двери, но всё вокруг вдруг исчезло, заполнив пространство пугающей чернотой. Проводник запустил ладонь в волосы, угрюмо уставившись во тьму. Приплыли. Что такое произошло? Какое-то свойство зеркала?
Обернувшись ещё раз, Траан увидел перед собой длинный коридор, выложенный из угловатых серых камней. Повсюду тянуло сыростью и плесенью, будто проводник попал в заброшенную подземную пещеру. Это находилось в доме у Пруины? Невозможно.
Траан решил пройти вперёд, держась правой рукой за стену коридора. Уже скоро он увидел развилку. Тогда проводника и пронзила догадка – он попал в лабиринт. Это был именно лабиринт, хотя Траан не мог понять, откуда в нём возникла подобная уверенность. Решив всегда идти направо, Траан продолжил путь. Но уже скоро он понял, что это решение не является лучшим. Декорации вокруг не менялись, и создавалось впечатление, что этот коридор никогда не закончится.
Может, это действительно коридор, замкнутый на себе же и ведущий проводника по кругу? Как это проверить? А если коридор идёт в бесконечность? Кто знает, что может выкинуть параллельный мир?
Не смотря на пугающие мысли, Траан почувствовал внутри странное воодушевление. Будто ему предложили решить сложную задачку, бросили своеобразный вызов! А проводник был слишком упрям, чтобы отступить, когда ему так очевидно предлагают испытание.
Но что делать? Хитро усмехнувшись самому себе, Траан задумчиво сжал подбородок. С чего бы начать размышления? Пруина? Комната с её коллекцией? Коллекция? Может ли это быть очередным экспонатом? Невозможно. Значит, тут дело в другом. Мир зеркала построен на метафорах, на символах, образах, принявших материальную форму. Возможно, Траан столкнулся именно с этим. Лабиринт, олицетворение чего-то. Чего-то, связанного со Снежинкой Пруиной.
Нет, слишком мало информации. Слишком запутанно. Будто Траану предлагаю решить задачу, но не предоставляют все данные условия. Придётся искать их самому? Но как? Не похоже, что здесь есть кто-то ещё. Непохоже, что это место вообще существует в реальности. Значит, нет возможности и узнать что-то новое, находясь здесь.
Хотя Траан и был проводником, он не особо понимал, чем отличается от обычных людей. Пока не понимал. Единственное, что доказывало реальность происходящего, это мобильный телефон Манэ. Если бы он не остался лежать в кармане проводника, то на следующий день Траан бы заподозрил, что встреча с Дитя на берегу ему просто приснилась.
Телефон? Траан запустил руку в карман куртки и понял, что так и носит с собой подаренную Манэ трубку. Рискнуть? Может, получится дозвониться до Процеллы? Собственно, Траану не оставалось ничего другого.
Номер был сохранён в контактах, поэтому Траан с кривой усмешкой нетерпения и раздражения, похожей скорее на гримасу, начал вслушиваться в гудки. Через некоторое послышался голос Процеллы:
- Да? Это?..
- Проводник! – ответил Траан бодро. – Не ждали?
- Ты надо мной издеваешься? Тебе чего надо? – не смотря на произнесённые слова, голос Процеллы звучал скорее удивлённо, чем зло.
- Я попал в одно неприятное место и мне нужна помощь.
- Что ты имеешь в виду? – на этот раз тон богини стал испуганным. – Манэ не предупреждал тебя, что зеркало – это не детская площадка… Ладно, он и сам тебя потом отчитает. Лучше расскажи, что случилось?
- Я встретил девушку по имени Пруина. Она отвела меня к себе домой и напоила чаем…
- Пруина? Снежинка Пруина? Ты самый невезучий проводник на моей памяти… Только не говори, что ты сунул свой любопытный нос в её коллекцию?
- Я красноречиво промолчу.
- Всё с тобой понятно. Позволь мне догадаться, сейчас ты бродишь по лабиринту, верно? Это бесконечный круг бегства, в который заводит человека трусость, когда он прячется от проблем. Постоянно убегая от неприятностей, боли и разочарований, человек погружает себя в этот лабиринт путаницы и вечно бродит по кругу, сбиваемый с толку собственными страхами.
- Хватит болтовни, как мне вернуться обратно? – Траан хоть и удивился тому, что его теория оказалась верной, и что он действительно попал в материализованный символ, но попасть в безопаснее место ему хотелось намного больше.
- Ну что я могу тебе сказать? Этот лабиринт – создание тех, кто бежит от проблем, кто предпочитает отступить, когда видит препятствие. Видимо, чтобы освободиться, ты должен эти препятствия преодолеть. Так скажем, вырваться из порочного круга бегства.
- Но я ни от кого не бегал… - начал было возражать Траан, но запнулся. Кажется, он понял. Он не бежал, но продолжал ходить по кругу. Разорвать его? Но здесь ведь каменные стены? А кто сказал, что это будет легко? – Так, Процелла, до связи. Я кажется понял.
- Что ты там понял? Проводник? Проводн…
- Отбой.
Траан отключился и спрятал телефон обратно в карман. Значит, разорвать круг? Проще простого. Главное, чтобы теория оказалась верной, или проводник разукрасится парой синяков. Прижавшись спиной к одной из стен и повернувшись лицом к противоположной, он побежал вперёд. Если эти стены и есть преграда, то нужно всего лишь пройти через неё. Перед столкновением Траан всё-таки зажмурился, так как не был уверен, что можно так буквально воспринимать происходящее.
Но видимо его теория оказалась верной. Траан снова стоял в зале с коллекцией Пруины, удивлённо смотря по сторонам. Вот ведь как. Значит, чтобы выжить в мире богов, придётся ломать голову над подобными задачками. Точнее говоря, ко всему придётся подходить с фантазией.
Из-за двери послышался шум, и проводник замер, за что тут же мысленно отругал себя.
- Как тебе это, Траан? – в комнату не спеша, вошла Снежинка Пруина. – Великолепно, правда? Я очень горжусь всем этим, Траан. Очень. Хочешь, мы будем вместе собирать редкие вещи? Это будет очень весело…
- Что-то мне не очень смешно, - осторожно произнёс Траан, но не удержался и ехидно добавил: - Хотя недавно я готов был хохотать во всё горло. Между прочим, мне одному кажется, что я тут немного задержался?
- Что? – округлила глаза женщина. – Я бы очень хотела, чтобы ты остался со мной.
- Ты поверишь мне, если я скажу, что оставил пирог в духовке?
Пруина с минуту смотрела на проводника круглыми шокированными глазами, а потом всхлипнула. Потом зажала рот ладонью. А потом опустилась на колени и зарыдала. Траан в шоке смотрел на плачущую женщину, не зная, что и делать.
- Мне действительно уже пора… - но, видимо, вежливость тона не улучшила ситуации.
- Иди! – сквозь слёзы пробормотала Пруина. – Я не буду тебя останавливать, нет. Я очень хочу, чтобы ты остался, но не буду ничего делать… Не буду…
Траан почувствовал, как внутри что-то сжалось. И это было не из-за того, что сейчас перед ним плакала женщина, и плакала из-за него. Нет, просто где-то внутри ему стало хорошо. Хорошо и уютно, будто так и должно было быть.
Кажется, у него начинала ехать крыша.
Не понимая, что делает, Траан бросился прочь из дома Снежинки Пруины. Он не знал, в какую сторону нужно бежать, но не мог остановиться. На улице совершенно стемнело, почему-то шёл снег, и проводник понял, что в мире за зеркалом ночью так же страшно, как и в обычном, людском.
Остановился Траан только тогда, когда начал задыхаться. Удивительно, но чем дальше он убегал от дома Пруины, тем меньше становилось то странное чувство, охватившее его. Значит, Пруина всё-таки богиня?..
Траан сел на припорошенную снегом скамейку, содрогаясь холода, и попытался привести мысли в порядок. Ничего из этих попыток не вышло. Страх и холод совершенно мешали логичности мыслей. Впервые Траан захотел, чтобы его нашёл хотя бы один человек, чтобы сейчас рядом с ним был хоть кто-то.
- Ты что здесь делаешь, проводник? Совершенно с ума сошёл? Не время играть в снеговика!
- Процелла?! – тут же зарычал Траан и сжал в кармане телефон, а уже потом понял, что перед ним стоят, улыбаясь, Манэ, Шо и высокая стройная женщина. – Вы…
- Ты не замёрз, Ан? – спросил Манэ с отчего-то довольной улыбкой.
- Конечно, замёрз! – бодро ответил Шо. – Дай я тебя согрею, юноша!
- Нет! – на лице Траана отразился такой ужас, что женщина не удержалась и захохотала, вытирая выступавшие слёзы тонким пальчиком.
Когда она отсмеялась, а Манэ успокоил взбешённого Траана, то сказала:
- Шо просто глупый ребёнок! Проводник, ты хоть понял, с кем сейчас разговариваешь? Узнаёшь мой прекрасный мелодичный голос?
- Я-то думал, где до этого слышал этот старческий хрип, богиня Процелла, - ехидно протянул Траан в ответ.
Женщина возмущённо втянула в себя воздух и бросила жалостливый взгляд на Манэ. Дитя удивлённо поднял брови, но тут же понимающе произнёс:
- Траан ничего не знает об этом мире, Целла, не беспокойся. Но даже если он и узнает, не думаю, что что-либо изменится. Ну а ты, Ан, прояви немного уважения, всё-таки Целла – богиня. А само это слово говорит о том, что она представляет из себя больше, чем обычный человек.
- Леди Процелла, проводник действительно хороший человек, - примирительно сказал Шо.
Женщина поджала губы и сжала толстую светлую косу, перекинутую через плечо.
- Не могу же я осуждать выбор Манэ, - наконец, произнесла она натянуто. – Но ответь, что ты сделал с нашей Пруиной?
- Вашей? – с подозрением произнёс Траан.
- Она тебе что-то наплела, да? – сочувствующе спросила Процелла. – Снежинка Пруина – богиня, мёртвая богиня вранья самому себе и побега от сложностей жизни.
- Это объясняет то, что ты говорила о лабиринте, - с пониманием кивнул проводник.
- Когда человек видит на своём пути преграду, но решает не преодолевать её, а поворачивать назад, это называется трусостью, - сказал Манэ. – Помнишь проблему писателя Солитудо, Ан? Именно такие люди, как он, породили богиню Пруину. Люди бегут от трудностей, вставших у них на пути, а так же врут сами себе, что действительно не могут ничего с этим поделать. Пруина не может жить без вранья, так как для неё слишком сложно взглянуть в лицо проблемам реальности. То, что говорила тебе Снежинка, во всё это она действительно верит. Она увлекается коллекционированием тех вещей, которые не были закончены из-за неуверенности в себе их авторов, ты же видел там книгу Солитудо? Но то, что она говорила, - а она точно говорила про трудность добычи этих экспонатов, - не правда. Она не прилагает никаких усилий, эти вещи просто попадают к ней в руки. Если бы это было так сложно, она никогда бы не стала этим заниматься. Теперь ты понимаешь?
- Враньё самому себе, - глухо пробормотал Траан, а так же про себя подумал, что этот мир действительно наполнен кучей символов и олицетворений. – Трусость перед лицом неприятностей. Теперь понятно, почему она отпустила меня, хотя ужасно хотела, чтобы я остался…
- Вот именно, - кивнул Манэ. – Она даже не начала бы тебя останавливать, так для этого нужно приложить усилие. Бегство от сложностей, неохота идти куда-то из-за страха – это наша Пруина, Ан.
- Я понял, - кивнул Траан. – Но почему я так странно себя чувствовал, когда находился рядом ней?
- Глупый проводник! – фыркнула Процелла. – Ты сам не догадался? Я же объясняла, что проводник становится сильнее, когда рядом находится бог, близкий к его сущности.
- Вот откуда эта бодрость, - озарило Траана. – Стой, подожди… Это значит, что я всё-таки трус? И что я бегу от проблем?
- Помнишь, Ан, я говорил тебе сегодня, - сказал Манэ, - что бог не может измениться, как бы не старался. Но человек может. Поэтому не стоит расстраиваться из-за того, что ты плох в чём-то. Ты всегда можешь это изменить, главное, не бояться этого сделать.
- Не быть леди Пруиной, - ослепительно улыбнулся Шо.
- Ясно, - протянул проводник. – Тогда, может, пойдём домой? С меня хватит на сегодня несносных богов…
- Если тебя притянула Пруина, то она, скорее всего, сильна сейчас в людском мире, - грустно заключил Манэ. – А то, что я с ней не встретился – это только вопрос времени. Это плохо. Первый бог, на которого мы наткнулись, оказался мёртвым. Недобрый знак. Неужели, люди никак не изменятся?
- Не отчаивайтесь, - воскликнул Шо, подбадривая Дитя. – По мне, уж лучше вы вернётесь в зеркало, чем останетесь в том ужасном мире.
- Естественно, я очень хочу вернуться, - покачал головой Манэ. – Но как-то обидно за людей. Они живут так долго, а меняются только тем, что отбирают друг у друга мёртвых богов.
- Ладно, хватит, - хлопнула в ладоши Процелла. – Я уже замёрзла. Ты ведь уже уходишь, Манэ? Тогда и я пошла… Шо, ещё увидимся! И в следующий раз без подарка на порог не пущу!
И, размахивая одеждами и бусами, богиня скрылась во тьме. Траан стряхнул с плеч снег, и они втроем с Манэ и Шо отправились обратно в дом Фэлиса.
Сегодня был ужасный день, подумал Траан. А после встречи с Процеллой у него почему-то разболелась голова. Точно, она же говорила, что рядом с ней ему станет дурно. Нет в Траане таких чувств, как открытое признание правды. Он слишком упрям для этого, да и правда обычно выглядит не так привлекательно. Но она всяко лучше, чем лабиринт богини Пруины.
Да и Манэ хорош, умеет языком чесать, что человек может измениться. Это ему легко говорить, а на деле всё не так-то просто. Нельзя проснуться утром и сказать: «Всё, теперь я открытый, честный, никогда не бегу от неприятностей и вообще я – само совершенство!» Так нельзя.
- Знаешь, Манэ, - вдруг сказал Траан, оторвавшись от своих мыслей. – Пруина, она хоть и мёртвая богиня, но она мне понравилась. Она хорошая женщина, только запутавшаяся в себе.
- Да, - как-то туманно согласился Манэ. – Помнишь, Ан, ты говорил, что этот мир несправедлив? Что люди обречены, так как даже в живых богах можно найти плохое? Так вот, Ан, это не так. Абсолютно не так. Люди всегда выживут, найдут лазейку, так как и у мёртвых богов можно найти что-то хорошее, понимаешь?
- Но тогда получается, что…
- Получается, что нет разницы между мёртвыми и живыми людьми, Ан. Поэтому я и говорил, что всё не так просто. Даже мёртвый человек может вызывать симпатию, даже мёртвого человека можно полюбить. И только один шаг разделяет мёртвого человека от живого.

@темы: траан