Люблю людей, люблю животных. Люблю соседей и бомжей. Люблю стирать и пылесосить. Что за таблетки? Дай еще.
Выкладываю 24 главу... Одна за другой раскрываются загадки... А как ж иначе?
Я говорила, что финал близок? Так вот, он уже ОЧЕНЬ близок...
Глава 24, где раскалывается ЭрданГлава 24
Никто из обитателей Шарден не смел идти против решительной воли Оливен. Сначала некоторые советники впали в ужас и ярость, узнав о смерти герцога, и тем более о заключении под стражу его наследника Эрдана. Но Оливен лишь сказала, что не несет ответственности за безопасность тех, кто мешает выполнению контракта ведьмы. И если они чем-то недовольны, то пусть обращаются прямиком к Тинаэ и выясняют отношения с ней в Первой Башне. Ведь никто не знал, что контракта больше не существует. Никто не знал, что ее заказчик мертв. И только Оливен была уверена, что закончит это задание любой ценой. Она уже несет за все это ответственность. Это не долг, навязанный договором ведьмы, а обычная человеческая совесть.
Она не собиралась использовать свою власть ради чего-то преступного. И если Эрдан официально обвинит ее в превышении полномочий, то она без сопротивления понесет любое наказание. Но прежде Оливен узнает, кто убил Первосвященника, и из-за кого погибло так много людей.
В любом случае, Эрдан ничего не предпринимал. Он не возмущался, не призывал к закону, даже не настаивал на заточении в более удобном месте. Оливен понимала, что хоть Эрдан и совершил нечто ужасное и неправильное, он остался собой, - то есть честным и умеющим отвечать за свои поступки.
Когда Оливен вернулась в Шарден после трагедии в храме и заперла в темницах половину своих бывших союзников, возмущались не заключенные, а наоборот, непричастные к событиям люди. Например, Виллэн. Узнав, что его напарницу взяли под стражу, он как с цепи сорвался. Инквизитор ничего не хотел слышать ни о вызове духа, ни о смерти Рагнарода. В конце концов, его сумел успокоить Йонэс, но только после того, как инквизитору разрешили навестить Иолин в темнице.
На Йонэса Оливен взглянула с новой стороны. Вейдаорец единственный за все время, проведенное в Шарден, по-дружески относился к Оливен и не только словами, но и действиями доказал искреннее желание помочь. Он не был одним из тех, кто напал на нее по пути в лес. Это Оливен знала точно. Дух прямо указал ей, кто тот самый второй предатель, который вместе с Терье пытался отравить Первосвященника.
В искренности слов духа, отца Рагнарода, Оливен не сомневалась. Не было ему смысла врать. Он уже победил. Это только Рагнарод все время лгал ей, притворяясь невиновным. Он так искренне утверждал, что в Шарден не водятся духи. Так настаивал, что не убивал своего отца. И все это оказалось ложью.
Оливен не знала, как объяснит все сын Рагнарода, Эрдан. Оказался ли мальчик таким же лжецом? Почему он так поступил? Ведьма просто не знала.
После того, как дух покинул Лаграса, вейдаорец прожил еще пару часов и скончался. Банально, но он умер от обычного голода. Обитавший в нем дух не заботился о том, чтобы снабжать своего носителя пищей. Отец Рагнарода погубил не одного, а двоих людей.
И все же, до конца Йонэсу Оливен доверять не могла, поэтому ничего не рассказала про Первосвященника. Зато во всем остальном она положилась на вейдаорца. До конца же Оливен поверила Йонэсу во время странного разговора, который состоялся у них перед тем, как ведьма решила еще раз навестить Терье. Она собиралась допросить всех своих пленников, начиная именно с Терье. К нему у нее еще была парочка вопросов.
Оливен сидела в кабинете Рагнарода, а за окном неистовствовал осенний ветер. Крупные дождевые капли барабанили в окно. Чувствовалось, что теплая погода окончательно уступила свои права холоду и предзимним настроениям.
Оливен как раз встала из-за стола, когда постучали в дверь, и внутрь вошел Йонэс. Грег в это время занимался поисками так и не обнаруженного Селвина, поэтому Оливен оставалась наедине с документами Рагнарода в относительном покое и спокойствии. Она пыталась найти хоть какую-нибудь зацепку о смерти Первосвященника, которую мог скрывать герцог Нэйяри. Но относительно контракта он не врал, во всяком случае, Оливен ничего толкового так и не нашла.
На лице вошедшего Йонэса были написаны такие нерешительность и сомнение, что ведьма не сдержала улыбки.
- Что такое? Только не говори, что появился еще один злобный дух, которого нам необходимо призвать?
- Слава богам, нет, - рассеянно произнес в ответ колдун. Он сел напротив стола и сложил ладони на коленях, крепко стиснув пальцы домиком. – Мне кажется, что я должен кое-что рассказать… Я пытался поговорить об этом с Лаграсом, но по известным причинам он не пожелал меня слушать…
Оливен криво усмехнулась. Естественно, ведь тогда Лаграс был уже не собой.
- Я заметила это, - сказала ведьма. – И вроде бы это было что-то важное.
- Мне кажется, я нашел зацепку относительно смерти Альдона, - Йонэс бросил нервный взгляд в сторону. – Это касается Первосвященника… Но прежде, чтобы не вызвать новых подозрений… Я бы хотел, чтобы ты доверилась мне.
- Боюсь, это не такая вещь, которую я с легкостью могу сделать, - горько улыбнулась Оливен. – Учитывая недавние события.
- Да, я понимаю… Я все понимаю. Поэтому я решил сделать так, чтобы ты смогла мне поверить.
Ведьма удивленно приподняла брови.
- Я хочу… стать твоим Гончим, Оливен.
- Что? – колдунье показалось, что она ослышалась. – Я правильно тебя поняла? Ты хочешь стать слугой Третьей Ведьмы?
- Именно так, - взгляд вейдаорца перестал петлять по комнате и впился в Оливен. – Я не шучу. Я прекрасно понимаю, что это означает. И я хочу этого. Мне действительно хотелось бы… быть теперь твоим слугой.
- Но это обрекает тебя на пожизненное служение Треугольнику. На опасные мероприятия. Возможно, еще более странные, чем те, что мы уже пережили…
- Я же сказал, что все понимаю.
- У тебя отнимут все. Ты не сможешь вернуться домой. Не сможешь завести семьи. Ты станешь таким, как Селвин и Грег.
- Мне все равно. Я уже все для себя решил, Оливен. И я знаю, что ты не можешь мне отказать. Если потребуется, я отправлюсь к Тинаэ и попрошу ее взять мой контракт… я все равно добьюсь своего.
- Что ж, - Оливен тяжело вздохнула. С одной стороны, она не хотела рушить жизнь Йонэса. С другой, с таким Гончим на сердце у нее стало бы спокойнее.
- Значит, не будем тратить время на пустые споры. Поклянись мне в верности. Клятва ведьме нерушима. Во всяком случае, ее нарушение означает смертный приговор. Остальные же обряды мы проведем по прибытии в Третью Башню.
- Клянусь, что всегда буду твоим Гончим и никогда не предам тебя, - сказал вейдаорец тихо, но решительно.
Оливен сама не ожидала, как легко будет произнесена его клятва.
- Что ты хотел сказать мне, Гончий? – с напускной суровостью спросила ведьма.
Йонэс улыбнулся и ответил:
- Мне кажется, что Первосвященник… мертв, - и вейдаорец замолчал, ожидая реакции своей новой хозяйки.
- Верно, - Оливен даже глазом не моргнула. – Да, это так. И целью моего контракта, контракта с Рагнародом, было найти убийцу. Я подозревала многих, но двое из них мертвы, остаются лишь Эрдан, Хоут и Анетт. Изначально я вычеркнула Эрдана из списка подозреваемых, так как у него не было мотива… Но теперь я и не знаю, что думать. Мальчишка многое от меня скрывал…
Йонэс даже не знал, что на это сказать. Он действительно не был уверен, что Вилоум Вальора мертв. Его безумная догадка оказалась правдой. К тому же намного более страшной, чем он мог себе представлять.
- Значит, Обряд не завершен? Что теперь будет?..
- Этого я не знаю и, если честно, знать и не хочу. Пока я просто должна найти убийцу.
- Но ведь Рагнарод мертв и твой контракт…
- Это не означает, что люди могут безнаказанно убивать друг друга, - взгляд ведьмы стал таким же холодным, как и ветер за окном. – Я должна найти его, понимаешь? Ради меня самой.
- Тогда, думаю, моя информация может тебе пригодиться, - Йонэс наклонился вперед и понизил тон. – Мне кажется, что Первосвященника отравил Альдон. Началось все с того, что я решил еще раз осмотреть покои Альдона. Мы не раз вместе с Лаграсом и Терье проверяли его личные вещи, но нам никогда не удавалось найти что-нибудь полезное. Но пока все были увлечены поисками лорда Рагнарода, я решил проверить комнату Альдона еще раз. Так скажем, окинуть ее свежим взглядом, ведь во все предыдущие осмотры Терье и Лаграс как-то странно себя вели. Словно пытались во всем меня опередить. Так или иначе, с занятыми абсолютно другими вещами коллегами, я решил сходить туда один. В самой комнате я не обнаружил ничего нового, да и не могло там ничего появиться, только если бы убийца решил сам подкинуть мне доказательство его вины. Я уже совсем отчаялся, когда в окно вдруг постучался почтовый голубь. Я было решил, что бедная птица сбилась с пути или хуже того, ранена. Но оказалось, что она намеренно просилась именно в окошко посла. Я с немалым изумлением приоткрыл окно, впустил голубя и снял с его лапки письмо. Оно было подписано именем Альдона, а содержало… Странные слова о предстоящем убийце Первосвященника.
- Какие слова? – пальцы Оливен нервно сжали подлокотники.
- То, что посол готовит покушение… Что он уже решил, как именно убьет Его Святейшество… Но ни как именно, ни когда, там написано не было. Мне жаль тебя разочаровывать, но…
- Это говорит лишь о его намерении, - разочарованно вздохнула ведьма. – И после этого ты решил рассказать обо всем Лаграсу?
- Именно. Я больше никому не мог верить… Только Лаграсу, ведь Терье пропал, а Ниата все еще находится без сознания. И кому писал это письмо Альдон? Неужели кто-то нанял его, что убить Первосвященника? Может ли это быть Вейдаор? Судя по всему, Альдон отправил голубя, но тот, так и не добравшись до места названия, вернулся обратно. Мне просто повезло.
Оливен видела по глазам Йонэса, что он до последнего хочет верить в своих соотечественников. Но теперь ей ничего не оставалось, кроме как встать со стула Рагнарода и отвести своего нового Гончего в темницу, где уже какое-то время пребывал Терье.
Но когда Йонэс увидел заключенного, то не слишком и удивился. Где-то в глубине души он уже догадывался, что именно происходит. Не просто так Лаграс и Терье так странно себя вели. На обратной дороге Оливен рассказала колдуну, что кто-то напал на нее по пути в лес и отнес на кладбище. И что это были кто-то из вейдаорцев. Так же ведьма рассказала о признании Терье, и о значении намека призрака, покинувшего Лаграса.
Йонэс удивлялся тому, что все это время Оливен приходилось контактировать с потенциальными убийцами и сомневаться, кто же именно из них виновен. Ему и в голову не приходило, что она видит в нем врага. Во всяком случае, с этой точки зрения.
Далее Оливен со своим новым Гончим навестили Иолин. Инквизитор с печальным видом сидела на грубой деревянной скамейке, служившей ей кроватью. Она казалась печальной и одинокой, но крепко сжимала вместе ладони, словно приготавливая себя к самому худшему.
Когда стража закрыла дверь темницы за спинами Оливен и Йонэса, Иолин устало подняла на них измученный взгляд.
- Что-то случилось? – спросила она как ни в чем не бывало.
- Это я и хотела узнать, Иолин, - сурово произнесла ведьма. – Что случилось? Зачем ты лгала нам о том, что изгнала духа? Разве ты не понимала, к чему это приведет? Дух, связанный на крови, обязан убить того, кто лишил его жизни. А в теле живого человека он получил самый настоящий шанс сделать это. Сила Лаграса даже помогла духу на какое-то время покинуть Шарден, к которому тот был привязан печатью. Иолин, ты совершила страшное преступление.
- Я… Я знаю, - инквизитор потупила взор и прикусила нижнюю губу. Помедлив, она решительно продолжила: - Просто я сделала то, что обязана была сделать. Знаю, мы, Инквизиция, - не судьи этого мира. Мы должны контролировать действия церкви и изгонять зло, но… Но люди иногда более страшное зло, чем духи или призраки, Оливен! Неужели ты этого не понимаешь?
- Я не понимаю, что заставило тебя пойти на такое, Иолин… - покачала головой ведьма. – Зачем ты взяла на себя роль никому не нужного судьи?
- Нет, - голос наставницы дрогнул. – Это не я судила его. Я была исполнительницей правосудия, но ответственность взял на себя другой человек…
- Только не говори мне, - Оливен помрачнела.
- Эрдан? – догадался Йонэс, скрестив руки на груди.
Иолин больше не произнесла ни слова, но было видно, как сильно она страдает из-за того, что совершила. Внутри Оливен даже проснулось странное чувство, похожее на сочувствие. Ведь Иолин никогда не делала того, что может повредить другим людям. И, если уж она решилась на такое преступление, у нее должна быть на то веская причина. Но что именно за причина заставила наставницу стать убийцей, мог рассказать только Эрдан.
Оливен и Йонэс без промедления направились к темнице бывшего маркиза. Со смертью Рагнарода к Эрдану перешел титул герцога, но даже Оливен не знала, сможет ли мальчик когда-нибудь принять власть.
- Я не так хорошо знаю его сият… его светлость, - сказал по пути Йонэс. – Но я не мог представить, чтобы он сознательно пошел на подлость. Думаю, его действиям есть логическое объяснение.
- Я надеюсь на это.
Оливен действительно не переставала надеяться. Она вспоминала свой разговор с Эрданом в катакомбах, за несколько минут до того, как на них напали наемники. Мальчик просил, практически умолял ведьму поверить в него. И что же? Обязана ли она продолжать верить тому, кто, возможно, прямо в тот момент строил планы по убийству своего отца?
Подходя к темнице молодого герцога, она совершенно запуталась в своих чувствах. Йонэс сочувственно положил ладонь ей на плечо, но к Эрдану ведьма все равно вошла мрачная, как ночь.
Мальчик со спокойным, мирным выражением на лице лежал на скамье, подложив под голову руки. Приоткрыв один глаз, он обратился к ведьме и колдуну:
- Решили навестить ужасного преступника? – с горькой насмешкой спросил мальчик и сел.
- Мы хотим знать правду, Эрдан, - с легким раздражением произнесла Оливен. – Что случилось? Зачем ты убил Рагнарода?
- Значит, ты все уже для себя решила? – вздохнул Эрдан. Ведьма не видела в нем ни страха, ни злости, только горькое осознание своей вины. Совсем как у Иолин. – Может, просто оставить все, как есть? Преступление уже совершено, а вы нашли преступника…
- Ты же знаешь, что мне нужна правда.
- А он? Почему он здесь?
Во мраке темницы глаза Эрдана напоминали две черные бездны. Но Йонэс твердо ответил на пристальный взгляд мальчика.
- Я ее новый Гончий.
- Правда? – Эрдан тихо рассмеялся. – Вот уж никак не ожидал. Значит, вторым вейдаорцем оказался Лаграс? Что ж, дед мне этого не рассказал.
- Когда ты впервые заговорил с дедом, Эрдан? – строго спросила Оливен.
- Думаю, все началось, когда в катакомбах была ранена Ниата, - начал вспоминать Эрдан. – Мне показалось очень подозрительным, что отец оказался там в такой пикантной ситуации. Скажем так, просто так его в подземелье бы не понесло. То, что дух вселился в него и ударил Ниату, я не поверил. Я… я чувствовал в замке присутствие духа. И я чувствовал, что он как-то связан со мной. Наверно, это и называется зовом крови, но… В общем, тогда я этого еще не понимал. Но какой-то голос внутри меня кричал, что если бы дух захватил тело отца, то не стал бы пытаться ударить Ниату, а убил бы самого отца. С другой же стороны я не чувствовал в духе силы, способной подчинить чужое тело. Да, после того, как призрак забрал силу покойного Первосвященника, он стал сильнее, но не достаточно для того, чтобы влиять на человека.
Эрдан замолчал. Оливен понимала, что сейчас мальчик заново переживает все сомнение, что владело им в те моменты. Тяжело вздохнув, Эрдан продолжил:
- Поэтому я и начал навещать Ниату. Я думал, что только она, единственный свидетель случившегося, сможет рассказать мне правду. Так и произошло.
- То есть, Ниата очнулась? Когда? – взбудоражено спросил Йонэс.
- Практически сразу. Первым человеком, которого она увидела после пробуждения, оказался я. Я спросил, что произошло. Я просил правды. И она это поняла. Ниата рассказала, что почувствовала в катакомбах присутствие духа, спустилась и обнаружила печать на крови. Сразу после этого ей явился дух. Но он не пытался испугать ее, атаковать или отнять магию. Он спросил, сестра ли она покойной Айрил, герцогини Нэйяри. Дух рассказал, что ему недостает мамы, и что отец - полнейший идиот, коль допустил ее смерть. Так Ниата и узнала, что перед ней стоит предыдущий герцог Нэйяри, мой дед, и что его убил собственный сын. Ненависть к отцу объединила Ниату и деда, и они решили отомстить. Дух ушел, и Ниата собралась уже возвращаться, но в этот момент на Ниату и обрушился удар моего отца. Он боялся, что раскроют его страшный секрет. Ну а следом за ним появилась и ты с Йонэсом и Грегом.
- Значит, они решили отомстить, - заключила Оливен. – И Ниата рассказала обо всем этом тебе?
- Да, - Эрдан поежился. – То, что я тогда испытал, словам не поддается. Я узнал, что мой отец убийца. И не просто убийца, а человек, каким-то странным образом загубивший мою мать. Он вечно мне лгал. Тогда я… не мог его простить.
- Я могу тебя понять, - пробурчал себе под нос Йонэс, но Оливен лишь нахмурилась.
- И что произошло дальше?
- Ниата спросила, хочу ли я помочь им наказать преступника. Я согласился. Не знаю, правильно ли тогда поступил, но… Мне кажется, что сейчас моя совесть чиста. После того, как я рассказал ей о твоей задумке, Оливен, план с призывом предложила Ниата. Она сказала, что если я вмешаюсь в призыв, то во всеобщей неразберихе никто ничего не поймет, а дух захватит одного из вейдаорцев.
- Я так и знала, что кто-то тогда тебе помогал. Но почему именно вейдаорцы? Почему не я?
- Я… Я не хотел, чтобы ты была во все это вмешана.
- Но я все равно оказалась в самой гуще хаоса.
- Но ты жива! – сорвался Эрдан. – Ты жива, а Лаграс мертв! Дед сказал, что придется пожертвовать кем-то… И я не мог позволить, чтобы жертвой стала ты.
- Но позволил умереть Лаграсу.
- Я понимаю свою вину. Но теперь уже ничего не изменить. Тогда я тоже все осознавал. Я предложил сделку Иолин, как и советовала мне Ниата. Я рассказал Иолин абсолютно все, чтобы заручиться ее поддержкой. Таким образом, она притворилась, что изгоняет духа, ведь вы не могли почувствовать божественной силы. А дед тем временем оставался в Лаграсе. Мы планировали, что он сразу же отправится к Рагнароду и исполнит свою месть. Поэтому я решил отвлечь тебя, Оливен, и позвал в катакомбы. Но там на нас напали эти наемники, а потом и Хоут с Селвином нарушили все планы.
- Значит, если бы не Хоут, то Лаграс уже тогда убил Рагнарода? – удивился Йонэс.
- Именно, но Лаграс был ранен. Он смог добраться до отца только после того, как мы прошли Дорогой Святых. И тогда месть свершилась. Дух, связанный кровью, пролил кровь виновного в своей гибели.
- Рано или поздно это все равно бы произошло, - вздохнула Оливен. – Только мстил бы он уже предкам своего ненавистного сына. Тебе, Эрдан, твоим детям, детям твоих детей. Возможно, это история закончилась не так кроваво, как могла бы.
- Но это означает, что Ниата сейчас полностью здорова и ходит по Шарден, - Йонэс резко обернулся к Оливен. – И мы не знаем, что еще она может предпринять.
- Но ведь ее месть свершилась, - удивился Эрдан, приподнимая брови.
Оливен пронзил нехороший холодок.
- Ниата ненавидела не только Рагнарода…
Эрдан вскочил со скамьи, но Оливен не собиралась продолжать разговор. Вместе с Йонэсом они вихрем выбежали из подземелий. О молодом герцоге она подумает позже. Отпустит ли его, или предаст суду – этого Оливен еще не знала. Она понимала, что миновать наказания Эрдану не удастся. Но пока лишь она одна решает, какова будет тяжесть этого наказания.
Оливен спешила в башню к Мэренн, бабушке Эрдана. Ниата могла ненавидеть Рагнарода тайно, но к его матери она своих чувств не скрывала. Если вейдаорской колдунье понадобилось мстить таким странным способом герцогу, чтобы услужить при этом духу его деда, то с Мэренн ей кокетничать смысла не было.
Оливен даже не была уверена, жива ли до сих пор старуха, ведь за прошедшее время можно быть бесчисленное количество раз прокрасться в пустынную башню и избавиться от пожилой герцогини.
Но ни в башне, ни даже в комнате самой Мэренн пока ничего не произошло. Стражники, постоянно охраняющие мать Рагнарода, сначала не хотели пускать Оливен внутрь, но признав в ней Третью Ведьму, тут же уступили. Йонэс отметил, что на колдунью они косились с заметным подозрением и нервничали, но Оливен только отмахнулась, так как подобным образом на нее смотрели многие.
Бабушка Эрдана встретила своих незваных гостей холодно, но вежливо. Удостоверившись, что никакие странные люди не наведывались в башню, Оливен и Йонэс с уже более спокойными чувствами решили проверить покои Ниаты. Колдуньи там не оказалось.
Так и не обнаружив вейдаорку, Оливен решила всерьез задуматься над положением Эрдана. Она не могла позволить, чтобы ребенка, которого сбила с правильного пути Ниата, наказали за убийство. С другой же стороны, само преступление лежало на духе, и все случившиеся события можно было свести к случайности.
Оливен лично могла свести интриги Ниаты и Эрдана к проказам призрака, связанного кровью и жаждущего мести. Никто не станет возмущаться, ведь Рагнарод получил по заслугам. Но чтобы пойти на подобное, ведьма должна была быть уверена в дальнейших действиях Ниаты, Эрдана и Иолин.
Решив еще раз поговорить с сыном Рагнарода, Оливен поспешила обратно в катакомбы. Йонэс тенью следовал за ней, не желая оставлять одну новую хозяйку. Но на одной из каменных лестниц Оливен наткнулась на тех, на кого ожидала наткнуться в последний момент.
- Селвин? – удивленно произнесла ведьма, останавливаясь.
Гончий радостно улыбнулся в ответ, а потом кивнул стоящей рядом Ниате д'Эриндос.
- Я же говорил, что она быстро найдется!
Но колдунья отмахнулась от мужчины и холодно спросила у Оливен:
- Где Эрдан Нэйяри?
- Разве нельзя проявить немного больше уважения? – нахмурился Йонэс, но ведьма не дала ему продолжить:
- Что произошло?
- Думаю, тебе лучше самой на это взглянуть, ведьма, - все таким же ледяным голосом ответила Ниата, указывая Оливен на лестницу.
Я говорила, что финал близок? Так вот, он уже ОЧЕНЬ близок...
Глава 24, где раскалывается ЭрданГлава 24
Никто из обитателей Шарден не смел идти против решительной воли Оливен. Сначала некоторые советники впали в ужас и ярость, узнав о смерти герцога, и тем более о заключении под стражу его наследника Эрдана. Но Оливен лишь сказала, что не несет ответственности за безопасность тех, кто мешает выполнению контракта ведьмы. И если они чем-то недовольны, то пусть обращаются прямиком к Тинаэ и выясняют отношения с ней в Первой Башне. Ведь никто не знал, что контракта больше не существует. Никто не знал, что ее заказчик мертв. И только Оливен была уверена, что закончит это задание любой ценой. Она уже несет за все это ответственность. Это не долг, навязанный договором ведьмы, а обычная человеческая совесть.
Она не собиралась использовать свою власть ради чего-то преступного. И если Эрдан официально обвинит ее в превышении полномочий, то она без сопротивления понесет любое наказание. Но прежде Оливен узнает, кто убил Первосвященника, и из-за кого погибло так много людей.
В любом случае, Эрдан ничего не предпринимал. Он не возмущался, не призывал к закону, даже не настаивал на заточении в более удобном месте. Оливен понимала, что хоть Эрдан и совершил нечто ужасное и неправильное, он остался собой, - то есть честным и умеющим отвечать за свои поступки.
Когда Оливен вернулась в Шарден после трагедии в храме и заперла в темницах половину своих бывших союзников, возмущались не заключенные, а наоборот, непричастные к событиям люди. Например, Виллэн. Узнав, что его напарницу взяли под стражу, он как с цепи сорвался. Инквизитор ничего не хотел слышать ни о вызове духа, ни о смерти Рагнарода. В конце концов, его сумел успокоить Йонэс, но только после того, как инквизитору разрешили навестить Иолин в темнице.
На Йонэса Оливен взглянула с новой стороны. Вейдаорец единственный за все время, проведенное в Шарден, по-дружески относился к Оливен и не только словами, но и действиями доказал искреннее желание помочь. Он не был одним из тех, кто напал на нее по пути в лес. Это Оливен знала точно. Дух прямо указал ей, кто тот самый второй предатель, который вместе с Терье пытался отравить Первосвященника.
В искренности слов духа, отца Рагнарода, Оливен не сомневалась. Не было ему смысла врать. Он уже победил. Это только Рагнарод все время лгал ей, притворяясь невиновным. Он так искренне утверждал, что в Шарден не водятся духи. Так настаивал, что не убивал своего отца. И все это оказалось ложью.
Оливен не знала, как объяснит все сын Рагнарода, Эрдан. Оказался ли мальчик таким же лжецом? Почему он так поступил? Ведьма просто не знала.
После того, как дух покинул Лаграса, вейдаорец прожил еще пару часов и скончался. Банально, но он умер от обычного голода. Обитавший в нем дух не заботился о том, чтобы снабжать своего носителя пищей. Отец Рагнарода погубил не одного, а двоих людей.
И все же, до конца Йонэсу Оливен доверять не могла, поэтому ничего не рассказала про Первосвященника. Зато во всем остальном она положилась на вейдаорца. До конца же Оливен поверила Йонэсу во время странного разговора, который состоялся у них перед тем, как ведьма решила еще раз навестить Терье. Она собиралась допросить всех своих пленников, начиная именно с Терье. К нему у нее еще была парочка вопросов.
Оливен сидела в кабинете Рагнарода, а за окном неистовствовал осенний ветер. Крупные дождевые капли барабанили в окно. Чувствовалось, что теплая погода окончательно уступила свои права холоду и предзимним настроениям.
Оливен как раз встала из-за стола, когда постучали в дверь, и внутрь вошел Йонэс. Грег в это время занимался поисками так и не обнаруженного Селвина, поэтому Оливен оставалась наедине с документами Рагнарода в относительном покое и спокойствии. Она пыталась найти хоть какую-нибудь зацепку о смерти Первосвященника, которую мог скрывать герцог Нэйяри. Но относительно контракта он не врал, во всяком случае, Оливен ничего толкового так и не нашла.
На лице вошедшего Йонэса были написаны такие нерешительность и сомнение, что ведьма не сдержала улыбки.
- Что такое? Только не говори, что появился еще один злобный дух, которого нам необходимо призвать?
- Слава богам, нет, - рассеянно произнес в ответ колдун. Он сел напротив стола и сложил ладони на коленях, крепко стиснув пальцы домиком. – Мне кажется, что я должен кое-что рассказать… Я пытался поговорить об этом с Лаграсом, но по известным причинам он не пожелал меня слушать…
Оливен криво усмехнулась. Естественно, ведь тогда Лаграс был уже не собой.
- Я заметила это, - сказала ведьма. – И вроде бы это было что-то важное.
- Мне кажется, я нашел зацепку относительно смерти Альдона, - Йонэс бросил нервный взгляд в сторону. – Это касается Первосвященника… Но прежде, чтобы не вызвать новых подозрений… Я бы хотел, чтобы ты доверилась мне.
- Боюсь, это не такая вещь, которую я с легкостью могу сделать, - горько улыбнулась Оливен. – Учитывая недавние события.
- Да, я понимаю… Я все понимаю. Поэтому я решил сделать так, чтобы ты смогла мне поверить.
Ведьма удивленно приподняла брови.
- Я хочу… стать твоим Гончим, Оливен.
- Что? – колдунье показалось, что она ослышалась. – Я правильно тебя поняла? Ты хочешь стать слугой Третьей Ведьмы?
- Именно так, - взгляд вейдаорца перестал петлять по комнате и впился в Оливен. – Я не шучу. Я прекрасно понимаю, что это означает. И я хочу этого. Мне действительно хотелось бы… быть теперь твоим слугой.
- Но это обрекает тебя на пожизненное служение Треугольнику. На опасные мероприятия. Возможно, еще более странные, чем те, что мы уже пережили…
- Я же сказал, что все понимаю.
- У тебя отнимут все. Ты не сможешь вернуться домой. Не сможешь завести семьи. Ты станешь таким, как Селвин и Грег.
- Мне все равно. Я уже все для себя решил, Оливен. И я знаю, что ты не можешь мне отказать. Если потребуется, я отправлюсь к Тинаэ и попрошу ее взять мой контракт… я все равно добьюсь своего.
- Что ж, - Оливен тяжело вздохнула. С одной стороны, она не хотела рушить жизнь Йонэса. С другой, с таким Гончим на сердце у нее стало бы спокойнее.
- Значит, не будем тратить время на пустые споры. Поклянись мне в верности. Клятва ведьме нерушима. Во всяком случае, ее нарушение означает смертный приговор. Остальные же обряды мы проведем по прибытии в Третью Башню.
- Клянусь, что всегда буду твоим Гончим и никогда не предам тебя, - сказал вейдаорец тихо, но решительно.
Оливен сама не ожидала, как легко будет произнесена его клятва.
- Что ты хотел сказать мне, Гончий? – с напускной суровостью спросила ведьма.
Йонэс улыбнулся и ответил:
- Мне кажется, что Первосвященник… мертв, - и вейдаорец замолчал, ожидая реакции своей новой хозяйки.
- Верно, - Оливен даже глазом не моргнула. – Да, это так. И целью моего контракта, контракта с Рагнародом, было найти убийцу. Я подозревала многих, но двое из них мертвы, остаются лишь Эрдан, Хоут и Анетт. Изначально я вычеркнула Эрдана из списка подозреваемых, так как у него не было мотива… Но теперь я и не знаю, что думать. Мальчишка многое от меня скрывал…
Йонэс даже не знал, что на это сказать. Он действительно не был уверен, что Вилоум Вальора мертв. Его безумная догадка оказалась правдой. К тому же намного более страшной, чем он мог себе представлять.
- Значит, Обряд не завершен? Что теперь будет?..
- Этого я не знаю и, если честно, знать и не хочу. Пока я просто должна найти убийцу.
- Но ведь Рагнарод мертв и твой контракт…
- Это не означает, что люди могут безнаказанно убивать друг друга, - взгляд ведьмы стал таким же холодным, как и ветер за окном. – Я должна найти его, понимаешь? Ради меня самой.
- Тогда, думаю, моя информация может тебе пригодиться, - Йонэс наклонился вперед и понизил тон. – Мне кажется, что Первосвященника отравил Альдон. Началось все с того, что я решил еще раз осмотреть покои Альдона. Мы не раз вместе с Лаграсом и Терье проверяли его личные вещи, но нам никогда не удавалось найти что-нибудь полезное. Но пока все были увлечены поисками лорда Рагнарода, я решил проверить комнату Альдона еще раз. Так скажем, окинуть ее свежим взглядом, ведь во все предыдущие осмотры Терье и Лаграс как-то странно себя вели. Словно пытались во всем меня опередить. Так или иначе, с занятыми абсолютно другими вещами коллегами, я решил сходить туда один. В самой комнате я не обнаружил ничего нового, да и не могло там ничего появиться, только если бы убийца решил сам подкинуть мне доказательство его вины. Я уже совсем отчаялся, когда в окно вдруг постучался почтовый голубь. Я было решил, что бедная птица сбилась с пути или хуже того, ранена. Но оказалось, что она намеренно просилась именно в окошко посла. Я с немалым изумлением приоткрыл окно, впустил голубя и снял с его лапки письмо. Оно было подписано именем Альдона, а содержало… Странные слова о предстоящем убийце Первосвященника.
- Какие слова? – пальцы Оливен нервно сжали подлокотники.
- То, что посол готовит покушение… Что он уже решил, как именно убьет Его Святейшество… Но ни как именно, ни когда, там написано не было. Мне жаль тебя разочаровывать, но…
- Это говорит лишь о его намерении, - разочарованно вздохнула ведьма. – И после этого ты решил рассказать обо всем Лаграсу?
- Именно. Я больше никому не мог верить… Только Лаграсу, ведь Терье пропал, а Ниата все еще находится без сознания. И кому писал это письмо Альдон? Неужели кто-то нанял его, что убить Первосвященника? Может ли это быть Вейдаор? Судя по всему, Альдон отправил голубя, но тот, так и не добравшись до места названия, вернулся обратно. Мне просто повезло.
Оливен видела по глазам Йонэса, что он до последнего хочет верить в своих соотечественников. Но теперь ей ничего не оставалось, кроме как встать со стула Рагнарода и отвести своего нового Гончего в темницу, где уже какое-то время пребывал Терье.
Но когда Йонэс увидел заключенного, то не слишком и удивился. Где-то в глубине души он уже догадывался, что именно происходит. Не просто так Лаграс и Терье так странно себя вели. На обратной дороге Оливен рассказала колдуну, что кто-то напал на нее по пути в лес и отнес на кладбище. И что это были кто-то из вейдаорцев. Так же ведьма рассказала о признании Терье, и о значении намека призрака, покинувшего Лаграса.
Йонэс удивлялся тому, что все это время Оливен приходилось контактировать с потенциальными убийцами и сомневаться, кто же именно из них виновен. Ему и в голову не приходило, что она видит в нем врага. Во всяком случае, с этой точки зрения.
Далее Оливен со своим новым Гончим навестили Иолин. Инквизитор с печальным видом сидела на грубой деревянной скамейке, служившей ей кроватью. Она казалась печальной и одинокой, но крепко сжимала вместе ладони, словно приготавливая себя к самому худшему.
Когда стража закрыла дверь темницы за спинами Оливен и Йонэса, Иолин устало подняла на них измученный взгляд.
- Что-то случилось? – спросила она как ни в чем не бывало.
- Это я и хотела узнать, Иолин, - сурово произнесла ведьма. – Что случилось? Зачем ты лгала нам о том, что изгнала духа? Разве ты не понимала, к чему это приведет? Дух, связанный на крови, обязан убить того, кто лишил его жизни. А в теле живого человека он получил самый настоящий шанс сделать это. Сила Лаграса даже помогла духу на какое-то время покинуть Шарден, к которому тот был привязан печатью. Иолин, ты совершила страшное преступление.
- Я… Я знаю, - инквизитор потупила взор и прикусила нижнюю губу. Помедлив, она решительно продолжила: - Просто я сделала то, что обязана была сделать. Знаю, мы, Инквизиция, - не судьи этого мира. Мы должны контролировать действия церкви и изгонять зло, но… Но люди иногда более страшное зло, чем духи или призраки, Оливен! Неужели ты этого не понимаешь?
- Я не понимаю, что заставило тебя пойти на такое, Иолин… - покачала головой ведьма. – Зачем ты взяла на себя роль никому не нужного судьи?
- Нет, - голос наставницы дрогнул. – Это не я судила его. Я была исполнительницей правосудия, но ответственность взял на себя другой человек…
- Только не говори мне, - Оливен помрачнела.
- Эрдан? – догадался Йонэс, скрестив руки на груди.
Иолин больше не произнесла ни слова, но было видно, как сильно она страдает из-за того, что совершила. Внутри Оливен даже проснулось странное чувство, похожее на сочувствие. Ведь Иолин никогда не делала того, что может повредить другим людям. И, если уж она решилась на такое преступление, у нее должна быть на то веская причина. Но что именно за причина заставила наставницу стать убийцей, мог рассказать только Эрдан.
Оливен и Йонэс без промедления направились к темнице бывшего маркиза. Со смертью Рагнарода к Эрдану перешел титул герцога, но даже Оливен не знала, сможет ли мальчик когда-нибудь принять власть.
- Я не так хорошо знаю его сият… его светлость, - сказал по пути Йонэс. – Но я не мог представить, чтобы он сознательно пошел на подлость. Думаю, его действиям есть логическое объяснение.
- Я надеюсь на это.
Оливен действительно не переставала надеяться. Она вспоминала свой разговор с Эрданом в катакомбах, за несколько минут до того, как на них напали наемники. Мальчик просил, практически умолял ведьму поверить в него. И что же? Обязана ли она продолжать верить тому, кто, возможно, прямо в тот момент строил планы по убийству своего отца?
Подходя к темнице молодого герцога, она совершенно запуталась в своих чувствах. Йонэс сочувственно положил ладонь ей на плечо, но к Эрдану ведьма все равно вошла мрачная, как ночь.
Мальчик со спокойным, мирным выражением на лице лежал на скамье, подложив под голову руки. Приоткрыв один глаз, он обратился к ведьме и колдуну:
- Решили навестить ужасного преступника? – с горькой насмешкой спросил мальчик и сел.
- Мы хотим знать правду, Эрдан, - с легким раздражением произнесла Оливен. – Что случилось? Зачем ты убил Рагнарода?
- Значит, ты все уже для себя решила? – вздохнул Эрдан. Ведьма не видела в нем ни страха, ни злости, только горькое осознание своей вины. Совсем как у Иолин. – Может, просто оставить все, как есть? Преступление уже совершено, а вы нашли преступника…
- Ты же знаешь, что мне нужна правда.
- А он? Почему он здесь?
Во мраке темницы глаза Эрдана напоминали две черные бездны. Но Йонэс твердо ответил на пристальный взгляд мальчика.
- Я ее новый Гончий.
- Правда? – Эрдан тихо рассмеялся. – Вот уж никак не ожидал. Значит, вторым вейдаорцем оказался Лаграс? Что ж, дед мне этого не рассказал.
- Когда ты впервые заговорил с дедом, Эрдан? – строго спросила Оливен.
- Думаю, все началось, когда в катакомбах была ранена Ниата, - начал вспоминать Эрдан. – Мне показалось очень подозрительным, что отец оказался там в такой пикантной ситуации. Скажем так, просто так его в подземелье бы не понесло. То, что дух вселился в него и ударил Ниату, я не поверил. Я… я чувствовал в замке присутствие духа. И я чувствовал, что он как-то связан со мной. Наверно, это и называется зовом крови, но… В общем, тогда я этого еще не понимал. Но какой-то голос внутри меня кричал, что если бы дух захватил тело отца, то не стал бы пытаться ударить Ниату, а убил бы самого отца. С другой же стороны я не чувствовал в духе силы, способной подчинить чужое тело. Да, после того, как призрак забрал силу покойного Первосвященника, он стал сильнее, но не достаточно для того, чтобы влиять на человека.
Эрдан замолчал. Оливен понимала, что сейчас мальчик заново переживает все сомнение, что владело им в те моменты. Тяжело вздохнув, Эрдан продолжил:
- Поэтому я и начал навещать Ниату. Я думал, что только она, единственный свидетель случившегося, сможет рассказать мне правду. Так и произошло.
- То есть, Ниата очнулась? Когда? – взбудоражено спросил Йонэс.
- Практически сразу. Первым человеком, которого она увидела после пробуждения, оказался я. Я спросил, что произошло. Я просил правды. И она это поняла. Ниата рассказала, что почувствовала в катакомбах присутствие духа, спустилась и обнаружила печать на крови. Сразу после этого ей явился дух. Но он не пытался испугать ее, атаковать или отнять магию. Он спросил, сестра ли она покойной Айрил, герцогини Нэйяри. Дух рассказал, что ему недостает мамы, и что отец - полнейший идиот, коль допустил ее смерть. Так Ниата и узнала, что перед ней стоит предыдущий герцог Нэйяри, мой дед, и что его убил собственный сын. Ненависть к отцу объединила Ниату и деда, и они решили отомстить. Дух ушел, и Ниата собралась уже возвращаться, но в этот момент на Ниату и обрушился удар моего отца. Он боялся, что раскроют его страшный секрет. Ну а следом за ним появилась и ты с Йонэсом и Грегом.
- Значит, они решили отомстить, - заключила Оливен. – И Ниата рассказала обо всем этом тебе?
- Да, - Эрдан поежился. – То, что я тогда испытал, словам не поддается. Я узнал, что мой отец убийца. И не просто убийца, а человек, каким-то странным образом загубивший мою мать. Он вечно мне лгал. Тогда я… не мог его простить.
- Я могу тебя понять, - пробурчал себе под нос Йонэс, но Оливен лишь нахмурилась.
- И что произошло дальше?
- Ниата спросила, хочу ли я помочь им наказать преступника. Я согласился. Не знаю, правильно ли тогда поступил, но… Мне кажется, что сейчас моя совесть чиста. После того, как я рассказал ей о твоей задумке, Оливен, план с призывом предложила Ниата. Она сказала, что если я вмешаюсь в призыв, то во всеобщей неразберихе никто ничего не поймет, а дух захватит одного из вейдаорцев.
- Я так и знала, что кто-то тогда тебе помогал. Но почему именно вейдаорцы? Почему не я?
- Я… Я не хотел, чтобы ты была во все это вмешана.
- Но я все равно оказалась в самой гуще хаоса.
- Но ты жива! – сорвался Эрдан. – Ты жива, а Лаграс мертв! Дед сказал, что придется пожертвовать кем-то… И я не мог позволить, чтобы жертвой стала ты.
- Но позволил умереть Лаграсу.
- Я понимаю свою вину. Но теперь уже ничего не изменить. Тогда я тоже все осознавал. Я предложил сделку Иолин, как и советовала мне Ниата. Я рассказал Иолин абсолютно все, чтобы заручиться ее поддержкой. Таким образом, она притворилась, что изгоняет духа, ведь вы не могли почувствовать божественной силы. А дед тем временем оставался в Лаграсе. Мы планировали, что он сразу же отправится к Рагнароду и исполнит свою месть. Поэтому я решил отвлечь тебя, Оливен, и позвал в катакомбы. Но там на нас напали эти наемники, а потом и Хоут с Селвином нарушили все планы.
- Значит, если бы не Хоут, то Лаграс уже тогда убил Рагнарода? – удивился Йонэс.
- Именно, но Лаграс был ранен. Он смог добраться до отца только после того, как мы прошли Дорогой Святых. И тогда месть свершилась. Дух, связанный кровью, пролил кровь виновного в своей гибели.
- Рано или поздно это все равно бы произошло, - вздохнула Оливен. – Только мстил бы он уже предкам своего ненавистного сына. Тебе, Эрдан, твоим детям, детям твоих детей. Возможно, это история закончилась не так кроваво, как могла бы.
- Но это означает, что Ниата сейчас полностью здорова и ходит по Шарден, - Йонэс резко обернулся к Оливен. – И мы не знаем, что еще она может предпринять.
- Но ведь ее месть свершилась, - удивился Эрдан, приподнимая брови.
Оливен пронзил нехороший холодок.
- Ниата ненавидела не только Рагнарода…
Эрдан вскочил со скамьи, но Оливен не собиралась продолжать разговор. Вместе с Йонэсом они вихрем выбежали из подземелий. О молодом герцоге она подумает позже. Отпустит ли его, или предаст суду – этого Оливен еще не знала. Она понимала, что миновать наказания Эрдану не удастся. Но пока лишь она одна решает, какова будет тяжесть этого наказания.
Оливен спешила в башню к Мэренн, бабушке Эрдана. Ниата могла ненавидеть Рагнарода тайно, но к его матери она своих чувств не скрывала. Если вейдаорской колдунье понадобилось мстить таким странным способом герцогу, чтобы услужить при этом духу его деда, то с Мэренн ей кокетничать смысла не было.
Оливен даже не была уверена, жива ли до сих пор старуха, ведь за прошедшее время можно быть бесчисленное количество раз прокрасться в пустынную башню и избавиться от пожилой герцогини.
Но ни в башне, ни даже в комнате самой Мэренн пока ничего не произошло. Стражники, постоянно охраняющие мать Рагнарода, сначала не хотели пускать Оливен внутрь, но признав в ней Третью Ведьму, тут же уступили. Йонэс отметил, что на колдунью они косились с заметным подозрением и нервничали, но Оливен только отмахнулась, так как подобным образом на нее смотрели многие.
Бабушка Эрдана встретила своих незваных гостей холодно, но вежливо. Удостоверившись, что никакие странные люди не наведывались в башню, Оливен и Йонэс с уже более спокойными чувствами решили проверить покои Ниаты. Колдуньи там не оказалось.
Так и не обнаружив вейдаорку, Оливен решила всерьез задуматься над положением Эрдана. Она не могла позволить, чтобы ребенка, которого сбила с правильного пути Ниата, наказали за убийство. С другой же стороны, само преступление лежало на духе, и все случившиеся события можно было свести к случайности.
Оливен лично могла свести интриги Ниаты и Эрдана к проказам призрака, связанного кровью и жаждущего мести. Никто не станет возмущаться, ведь Рагнарод получил по заслугам. Но чтобы пойти на подобное, ведьма должна была быть уверена в дальнейших действиях Ниаты, Эрдана и Иолин.
Решив еще раз поговорить с сыном Рагнарода, Оливен поспешила обратно в катакомбы. Йонэс тенью следовал за ней, не желая оставлять одну новую хозяйку. Но на одной из каменных лестниц Оливен наткнулась на тех, на кого ожидала наткнуться в последний момент.
- Селвин? – удивленно произнесла ведьма, останавливаясь.
Гончий радостно улыбнулся в ответ, а потом кивнул стоящей рядом Ниате д'Эриндос.
- Я же говорил, что она быстро найдется!
Но колдунья отмахнулась от мужчины и холодно спросила у Оливен:
- Где Эрдан Нэйяри?
- Разве нельзя проявить немного больше уважения? – нахмурился Йонэс, но ведьма не дала ему продолжить:
- Что произошло?
- Думаю, тебе лучше самой на это взглянуть, ведьма, - все таким же ледяным голосом ответила Ниата, указывая Оливен на лестницу.
@темы: оливен
-
-
01.10.2009 в 12:12Ужасно интересно!
-
-
01.10.2009 в 21:36-
-
02.10.2009 в 15:42